Просила я у Господа супруга…
А Он который год молчал, молчал,
С небесного взирая как бы луга,
И тон мой по итогу помельчал:
Он с воя перешел на писк мышиный,
Я встала, отряхнув колен мослы,
И к творчеству склонилась камышИной,
А после к дому съехались послы…
-Давай за нами!- издавая крики,
Стучали в дверь и окна наглецы…
А я кустом колючей ежевики
Словесно слала их во все концы…
Один наглец с весьма суровым взглядом,
Небритый и в рыбацких сапогах,
Моим почти не угостившись ядом,
Проник в светлицу, путаясь в ногах …
В его руке блестела банка эля…
Молчал он, изучая мой анфас…
И я своим касалась взглядом еле
Его не опьяневших карих глаз…
Смотря на губ изгибы, я бледнела…
А он, широкоплечий великан,
Легко с макушки перешел на тело…
И сердце вдруг исполнило канкан
Моё, а я попятилась к комоду,
Рукой нашарив липкий валидол,
А великан сказал: «Люблю породу "
И чинно сел со мною прям на стол…
Я млела от горячих губ, краснела
Пунцово и дрожала словно лист
Осиновый, а сердце будто пело,
Уж не канкан отплясывая, -твист…
Молчал Господь по-прежнему в высотах
И землю так задумчиво крутил.
Моя ж душа в медовых вязла сотах…
Ну, а наглец меня, как воду, пил… |
