Ты смотрела в окно?
Ты смотрела, как лунные блики
Провожали меня, мчась трусливою рябью в воде?
Может, слёзы лила,
Но ночной взгляд домов многоликий
Всё равно различить не давал твой этаж в темноте.
Наконец-то простил,
Наконец-то забыл наши склоки,
И в отчаянье ты вспоминать не решилась проблемы.
Наконец-то мы встретимся,
Нас же сведут эти строки,
И последние звёзды встанут в круг красотой диадемы.
Всё чужое теперь,
У торгового центра всё гаснет,
И бенгальский огонь лишь пугает детей в Новый год.
А закрытый киоск
Лишь глазами газетными дразнит,
Обещая не врать, возродить обещая мой бедный народ.
Электричество есть,
Значит, - в комнате повод собраться,
Раскатать пироги, и гармошкой звенеть на диване.
А сирень до утра,
От тепла похмелившись, качаться
Под окном станет ночью, и сломится в грусти по пьяни.
Можешь спать по ночам
Так спокойно, как совесть позволит,
И в руке простыню зажимать, как скалу у обрыва.
Если завтра тебя
Так с работы никто не уволит,
Значит, - выплачешь счастье в секундах от нервного срыва.
Я такой молодой,
Что реформы и митинги разом
Обошли стороной, оставляя пробел в хронологии.
И учебник истории
Сменит на камень свой разум,
Чтоб забвенье сбылось, поддержали его чтобы многие.
Мне один теперь путь -
Только север, и горы всё дальше,
И уже не звучит эхо песни от вольных полей.
Только север, мороз,
Графомания, нотные фальши,
И бездарные жесты простых театральных ролей.
Значит - прыгать в сугроб,
Значит - строить под снегом тоннели,
Чтоб как в детстве, никто, никогда ни за что не нашёл,
Только лишь снегири
И со страшными лапами ели
Будут знать, куда я по упавшим снежинкам ушёл.
Так я скроюсь совсем,
Не любя этот холод на самом
Деле. Даже весна для меня, как доносчик теперь,
Потому, что невольно,
Под солнечным в март океаном,
Вдруг заплачут снега, не считая своих же потерь.
Как тебя я любил,
Как люблю, и как планы меняю,
Это всё, почему Кострома не затянет петлёю.
Между нами окно,
Говорю, тороплюсь, раздеваю,
Понимая, что я никогда не увижусь с тобою.
Вечно гиблый район
Заметает следы у бассейна,
Не доживший до урны окурок глотает трава,
На скамейке лежит
Недопитый аналог портвейна,
А со школы летят непечатные с окон слова.
Как же будешь здесь жить...
Электричку будить прям со станций,
Уезжая туда, где дома окольцованы смогом.
Год двадцатый прошёл,
Почему ж до сих пор от дистанций
Не откажемся мы, только машем друг другу в дорогу...
Так трагичен финал,
Так несчастна вся дума о прошлом,
Лишь отстреленных псов у стены остаются следы,
Только книги в шкафу
О любовном признании пошлом,
Только мёртвый тюльпан, никогда не видавший воды.
Я, наверно, поэт,
Так кричали поклонницы в зале,
Так же Пушкин лежал на снегу, исчезая в бес-
смертии, и
По статистикам ложным в канале, -
Есть тоскливые дни, что замучил призванья прогресс.
Я собрал чемодан,
Твой портрет, поцелуй из помады,
Можно вызвать такси, пусть увозит теперь, и без слёз.
Ты в такой тишине,
Что шумящие ночью снаряды
Даже с тысячи вёрст пронесут звук над плачем берёз.
Мы теперь разошлись,
Так описывал Рыжий когда-то
Расставанья. И мне не придётся сказать много слов.
У тебя есть мечта,
И стремление к ней уже свято,
У меня есть судьба, и вступать с ней в дуэль не готов.
|