Я на стрелки смотрю и к ним мысленно час один прибавляю,
Вашим временем в жизни своей отмеряю часы.
Что сейчас в Петергофе у Вас? Ровным счетом не знаю...
Может также распахнуто вверх проплывают зонты.
Разделили нас возраст, былая страна, дожди, сны и взгляды,
Беспощадно поставив искусно заслон на пути.
Есть одно – неба даль да чертовски похожи закаты,
По которым мне Вас невозможно узнать и найти...
Саксофон. Полумрак. И изысканность платья впору на теле.
Затуманенность взора, расслабленность, легкая хмель.
Из брильянтов роскошная память о прошлом на шее.
Пепел, ждущий пристанище, и недопитый коктейль.
Подстрекаемы плотью, истлеют дотла «Парламент» и «Винстон».
Дым бесстыжий, влекущий в объятья в размен на тепло.
Без антрактов спектакль – увлеченность развязным «артистом»,
Наливающим смело, с улыбкой, богему в стекло.
С удивительной легкостью движется гладко дело к сближенью.
За бокалом на «ты» оживленно течет разговор.
«Винстон» резв. В шаге цель. Безупречность его поведенья
Обрамляет интригу в невиданный прежде декор...
Слов напившись до одури, нет, увы, но другими не станем.
Стоит взвесить влюбленность хоть раз на измене весов.
Я уверен, что мы непременно друг друга обманем.
Ну, а в этом и есть пресловутая Ваша любовь. |
