Он замер, жадно впитывая звуки
Другого века, Австрии другой,
И вдохновенно-трепетные руки
Улавливают ноты по одной
Из чуждой речи, вспышек фотокамер,
Из запаха бензиновых ветров…
А на газоне в ожиданьи замер
Скрипичный ключ из мартовских цветов.
Сейчас на нотный стан, как откровенье.
Все краски чувств от ДО до СИ диез
Рука рассыплет. Грех глаголить Вене –
Симфоний, ораторий ждёт и пьес.
Во взгляде отрешённость, вдохновенье
И от волненья в чутких пальцах дрожь.
Он памятник. Но он всё тот же гений…
А музыка возникнет, если ждёшь.
И вот, при мне родившаяся пьеса
Уже звучит – в ветрах, среди ветвей,
В ограды струнах, в камне – повсеместно
В прозрачном марте Австрии твоей.
|
То, как увековечили память Моцарта в Вене, меня несколько разочаровало. Памятник помпезный, но установили его больше, чем через 100 лет после смерти композитора. А при жизни, и много лет после смерти Вена почти не помнила человека, составившего её славу.