Ярослав КАУРОВ
МЫ ЛЕТАЛИ! МЫ ЛЕТАЛИ!
Песни
Дорогие коллеги!
В шестидесятилетний юбилей (7 июня) мне захотелось напомнить досточтимой публике о моих песнях, которые как стихи имеют полноценное, благозвучное и философское значение. Однако это именно песни. Я пою их всю жизнь, многие стали их исполнять с моей подачи, но хотелось бы услышать их из чужих уст, пусть с новой мелодией или в интересной аранжировке. Это дало бы им новую жизнь. Основная подборка моих песен размещена на сайте «Театр поэтов» под рубрикой «Песни». Дорогие музыканты! Всегда открыт к творческому сотрудничеству!
* * *
Глотаю привкус пыли
На паперти дорожной
И чувствую, что в мире
Я больше не заложник.
И в жизни, бедолага,
Я бесконечно счастлив,
Что снова я – бродяга
И снова в Божьей власти.
Пройду я по дорогам,
И в розовом тумане
Возникнут тени Бога
И мною править станут.
Он милостив и точен,
Сквитается со мною
За то, чем я порочен,
За то, в чем я виновен.
И я отныне чистый
Сумею без боязни
Не совершить убийство,
Все время видя казни.
А может быть, излечит
Меня совсем дорога,
И стану я навечно,
Как многие – убогим.
И в жизни, бедолага,
Я бесконечно счастлив,
Что снова я – бродяга,
И снова в Божьей власти.
* * *
Розовый дым
В небе колышется,
Где-то за ним
Музыка слышится.
То полетел,
То недвижим
Розовый дым, розовый дым,
Розовый дым.
Розовый дым –
Что-то тревожное,
Розовый дым –
Как невозможное.
Он завладел
Сердцем моим –
Розовый дым, розовый дым,
Розовый дым.
Розовый дым –
В небо врастание,
Розовый дым –
Время прощания.
Я ухожу
В небо за ним
Розовый дым, розовый дым,
Розовый дым.
* * *
Ах, сударыня, как Вы не правы,
Вас ввели в заблужденье манеры.
Не изнежены в нашей державе
Столь блистательные кавалеры.
Ах, как часто они погибали
На Кавказе, на Шипке, в Крыму,
Но сухими губами шептали:
«Жизнь – Отечеству, честь – никому!».
Этот денди из высшего света –
Утонченный, скучающий, томный –
Зарубил, прорезая колеты,
Четверых кирасиров огромных.
Обольстители и царедворцы,
Кавалеры, танцоры, солдаты –
Их боялись свирепые горцы,
Им сдались ветераны Мюрата.
Будьте же снисходительны, право,
И не раньте, скучая, словами...
О, мадам, это русская слава
На коленях стоит перед вами.
Дворянин, полирующий ногти,
Помнит в жизни иные минуты,
Эти руки, кровавы по локти,
Русский флаг вознесли на редуты.
* * *
Это был пушкинский век,
Это была мелодрама.
С полуопущенных век
Слезы катились упрямо.
Полк уходящих драгун
Шествует мимо балкона.
Слыша биение струн,
Девушка смотрит влюбленно.
Ах, как празднично было в театре,
А потом на балу у кузины.
Как комичен дворецкий их Патрик,
Восхитительно пенье Розины.
Затененного парка аллеи
Небесами глядят в мою душу.
Ах, как я бесконечно жалею,
Что ушла от него, не дослушав...
Это был пушкинский век,
Это была мелодрама.
С полуопущенных век
Слезы катились упрямо.
Полк уходящих драгун
Шествует мимо балкона.
Слыша биение струн,
Девушка смотрит влюбленно.
Было горестно, было и сладко…
Как метели, года пролетели,
Но осталась навечно загадка:
Что же Вы мне сказать не успели?
Вот уж локоны снега белее,
Но молчание тень не нарушит.
Ах, как я бесконечно жалею,
Что ушла от него, не дослушав...
* * *
Пощадите корнета, графиня,
Вы же видите – мальчик влюблен:
Засыпая, твердит Ваше имя
И в слезах просыпается он.
Вы же дама из высшего света,
Вам известны все тайны сердец,
Я прошу – пощадите корнета,
Взбунтовался безумный юнец.
Он в мазурке порхает пред Вами,
В блеске глаз его – страсть и мольба,
Ваша холодность юношу ранит...
Не гоните, графиня, раба.
Он не тронут хандрою тлетворной,
Не больна ещё скукой душа.
Как легко и по-детски задорно
Он выделывает антраша!
Вы ведь тоже любовью томимы,
Вам наскучил унылый покой.
Кудри маленького херувима
Приласкайте прозрачной рукой.
И пусть даже за полною чарой
Он про Вас разболтает в полку –
Всё равно не поверят гусары
Подрастающему мотыльку.
Полюбите корнета, графиня,
А не то, ускользая во тьму,
Перед смертью в бою на чужбине
Вспомнить нечего будет ему.
* * *
Пейзаж равнинный, безымянный,
Где много места небесам,
Полям, цветам благоуханным
И заболоченным лесам.
Над местом, для кого-то милым,
Над озером тумана дым,
Что кажется весьма унылым,
А может – тихим и простым.
Когда-то было много дела,
Когда-то были веселей
И парк, немного запустелый,
И лиственный ковёр аллей.
Но долго уж не приезжали
Кареты праздничных господ,
И все не то чтобы в печали –
В безмолвии который год.
Здесь жизни ход уныло-ровный,
И пусть давно уж нет вестей,
Но деревянный дом огромный
Прилежно убран для гостей.
Их ждёт пастельный мягкий свет,
Собаки, лошади и люди,
Но никого в именье нет
И, может быть, уже не буде.
И старики ведут беседу
О том, что прежде было тут,
И крика «Едут! Едут! Едут!»
Как зачарованные ждут.
* * *
В аллеях золотого парка
Голубизна небес светла –
Как блеск последнего подарка
От уходящего тепла.
Как будто длится расставанье,
Но не на год, а на века, –
И эта прелесть увяданья
Душе мучительно сладка.
Душа во мне, как теплый камень,
Нагретый солнцем для других,
Но не становятся стихами
Виденья мыслей золотых.
И седина уже со мною,
Настанет зимняя пора,
Замерзнут мысли под луною
В холодном блеске серебра.
* * *
Мы шли тускнеющим откосом
Над холодеющей рекой.
Мерцали ледяные росы.
Царил чарующий покой.
Ударил колокол, и листья
Посыпались на нас, шурша.
По мановенью чьей-то кисти
Себя увидела душа.
И церковь белая под нами,
Как будто господу хвала.
Одушевлен узорный камень
И голубые купола.
Все пропитало вдохновенье
И между нами нет границ,
Но душам нужно завершенье,
Как взмаху ангельских ресниц.
Бог иль судьба, рок иль природа –
Нам это, право, все равно.
Дождаться нового восхода
Когда-то будет не дано.
Ударит колокол, и души
Сорвутся, закружившись, ввысь.
И тишину отрадно слушать
Пред тем, как звуки донеслись.
* * *
Не лебедушки, не кораблики –
В малой родины уголке
Кто-то выбросил в реку яблоки,
И плывут они по реке.
Будто девушки в ней купаются,
Скинув на берег свой наряд.
Так плывут они, кувыркаются,
Розоватые, по два в ряд.
Кто так запросто людям выпростал
Эту детскую наготу?
Кто же вынянчил, кто же выбросил
Эту дивную красоту?
Не лебедушки, не кораблики –
В нашей родины уголке
Кто-то выбросил в реку яблоки,
И плывут они по реке.
* * *
В кепочке и легких серых брючках,
В клетчатой рубашечке бумажной
Я гуляю, миром не приручен,
Я шагаю весело и важно.
Я чихал на все земные страсти,
Я ничей и ничему не предан.
Я сегодня буду на террасе
Со случайной спутницей обедать.
В кепочке и легких серых брючках,
В клетчатой рубашечке бумажной
Я гуляю, миром не приручен,
Я шагаю весело и важно.
* * *
Встреча необычною была,
Встреча с неземными чудесами.
Пели нам с небес колокола,
И невольно вторили мы сами.
Мы летали! Мы летали! Мы летали! Мы летали!
С нами Бог!
С нами Бог!
Мы летали! Мы летали! Мы летали! Мы летали!
С нами Бог!
С нами Бог!
Расцветала голубая высь
Крыльями как будто парусами.
Ангелы смеялись и клялись!
Вторили архангелы басами!
Мы летали! Мы летали! Мы летали! Мы летали!
С нами Бог!
С нами Бог!
Мы летали! Мы летали! Мы летали! Мы летали!
С нами Бог!
С нами Бог!
Всё, что я у Господа просил,
Отразилось в маленькой росинке:
Дивная дивеевская синь,
Кроткой Богородицы тропинка!
Мы летали! Мы летали! Мы летали! Мы летали!
С нами Бог!
С нами Бог!
Нет печали! Нет печали! Нет печали! Нет печали!
Лишь любовь!
Лишь любовь!
Нет печали! Нет печали! Нет печали! Нет печали!
Лишь любовь!
Лишь любовь!
Мы летали! Мы летали! Мы летали! Мы летали!
С нами Бог!
С нами Бог!
* * *
Листья не растут, они летают…
Сердце не дрожит, оно парит…
Это не дожди – вода святая
Льётся по щекам гранитных плит.
По лесам российским и долинам,
По давно нехоженым местам
Я шагаю светлым паладином,
Выбирая тропы по цветам.
Листья не растут, они летают
Всю свою трепещущую жизнь,
В этом их мелодия простая
И заветных мыслей миражи.
Листья не растут, они летают,
Растворяясь в солнечных лучах,
И без них душа у нас пустая –
Крылья не расправит на плечах…
* * *
И выбирает тело тленное
Своих скитаний вереницу:
Сдавать экзамен на вселенную,
Иль красной глиной становиться.
Чем выше путь предназначения,
Тем интереснее планета,
Тем ты свободнее в прозрениях,
Но больше для тебя запретов.
Нельзя склоняться перед сильными,
Нельзя наказывать за слабость,
Но для тебя – поля обильные,
Тебе – нечаянная радость.
И выбирает тело тленное
Своих скитаний вереницу:
Сдавать экзамен на вселенную,
Иль красной глиной становиться.
Ни поруганья, ни предательства,
Ни чёрной зависти, ни спеси,
Как не сложились обстоятельства,
Всё судия извечный взвесит.
Зато простор твоим мечтаниям,
И мыслей тайных воплощенье,
Наградой за твои скитания –
Неповторимые мгновенья…
И выбирает тело тленное
Своих скитаний вереницу:
Сдавать экзамен на вселенную,
Иль красной глиной становиться.
* * *
Люська-пчёлка,
Стриженая чёлка!
Девочка гулящая моя!
Люсенька-пчёлочка
Платьице с иголочки!
Мы поедем в дальние края!
Что за ножки!
Боже! Что за грудки!
Ты же просто девочка-мечта!
Не забуду
Люську-незабудку!
Ради Люськи прыгал я с моста!
Люська-пчёлка,
Стриженая чёлка!
Девочка гулящая моя!
Люсенька-пчёлочка
Платьице с иголочки!
Мы поедем в дальние края!
По Покровке
Весело и ловко
Девочка точёная идёт!
Ей – плутовке
Солнышко обновка
И в жизни непременно повезёт!
* * *
Гордо свершая свой путь земной,
Выбросив груз вещей,
Рыцарь проходит с прямой спиной
В сером своём плаще.
Бродит, молитвы слова шепча,
В дебрях опасных чащ,
Только чуть-чуть остриё меча
Приподнимает плащ.
Тот, кто идёт сквозь дожди века,
Скарбом своим богат,
Плащ одевает поверх мешка
И потому горбат…
Ты покидаешь всемирный торг,
Приобретеньем горд,
Пусть распирает тебя восторг –
Это растёт твой горб!
|