Все ему говорят, что с ней лучше делать не иметь.
Сто раз ведь лучше подумать, чем сто лет о чем-то жалеть.
Как крепость она непреступна,
Она холодна как лед.
Но внутри она не такая,
Не каждый это поймет.
Да, она молчаливая,
Да, не такая как все.
Иногда лишь немного пуглива,
Уходит подальше от всех.
Любит побыть одна,
Любит сидеть в тишине.
И чья де это вина, что ее невзлюбил весь свет?
Не признает она пошлых шуток,
Она выше, чем это влечение.
Быть может, ей и хотелось веселья.
Но не с кем сидеть ей в саду,
Не читает никто уж романы.
Остались одни игроманы,
Не понимают, что сами в бреду.
Все ему говорят, что с ней лучше делать не иметь.
Ведь глубокая грусть в глазах.
"Ну же, ты только примешь!"
Но он, от наглых сплетен уйдя,
Придет к той, что с "пустыми" глазами.
Улыбнется он ей, чуть шутя,
И вся грусть тут же растает.
Только он узнает о том,
Как она умеет любить.
Только он признал в ней то,
Что другие не умеют ценить. |
