С царственной гримасой на лице,
Пожелала царственная попка,
Сбросить, уступая подлецу,
Дышащие трусики из хлопка.
Но не интересно подлецу,
Чем они, там в неге, надышались,
Масляные взоры подлеца,
Средь её округлостей терялись.
Масляно подлец, уже, взирал:
То на розовые пуговки сосочков,
То на грудь, которая вздымалась,
В сладостную близость между точек...,
Где раздвинув ножки, томно, звал пупочек.
Рухнули границы, в общем, крепость пала,
Что же непокорной, делать оставалось?
После всех глумлений, взобравши'сь на скалы,
Мысленно в пучину, мысленно упала.
Но на утро снова, позабыв о муже,
Наскоро покинув, предстоящий ужин,
К подлецу стремилась с трепетным желаньем,
Но не знала глупая, что подлец богуя.
Грудь уже ласкает, но совсем другую.
|
