Сидишь себе в шезлонге под созревающей, посаженной тобой, черешней,
И не испытаваешь на свою психику никаких воздействий негативных внешних,
Чистишь воблу, пьёшь из тяжёлой специальной кружки холодное нефильтрованное пивко,
И дяди-капиталисты, выносящие мозг и трахаюшие его одновременно, далеко, далеко.
И думаешь: сейчас отдохну и горы сверну, и чувствуешь, как зреешь для подвига трудового.
Ещё пивка..., и : пусть эти горы несчастные стоят, чего он мне сделали такого плохого?
|