В разговоре незначительном
с апельсина кожурой,
где колеса расточительно
теребят наперебой
носовой платочек в клеточку,
и в глазах невнятный страх.
И дорог железных веточки
зеленеют на губах.
На железных этих веточках
сладко яблоки растут,
и в окошках незамеченно
лица ровные цветут.
Полуголос тихий, старческий
молоточком в тишину,
и лицо его страдальчески
через всю лежит страну.
Ах, вы, рельсы-колокольчики,
всё волной смывают сны.
Через два купе – погончики
с неоконченной войны.
Телогрейками повязаны,
лица выкрашены в ночь,
все военны и обязаны,
только не себе помочь.
Поезд все бежит с поклонами
в белой дымке, как по льду,
бич сидит, одеколонится,
а потом воспрянет дух.
И потянутся потемками
от вокзалов города,
и летит по шпалам звонкая
деревянная вода.
1988
|
