Он так устал судить и быть судимым,
Знать сразу много и о всех,
В лицо виновных тычить ксива
И повторять нещадно: грех.
Он раньше был крылатым стражем,
Вершителем желанья бога,
Но оказалась жизнь миражем,
И он свернул с простой дороги.
Оставив крылья у великого тирана,
Он провалился к преисподней.
Милей ему была тьма ада,
Чем место у давящих стоп господних.
Теперь он - повелитель собственного царства
И у него есть слуги, что ему верны,
Как не пытался, не обыграл засранца
Стал не создателем, а лишь начальником тюрьмы.
Люцифер, Мефистофель, Сатана.
Его имен все больше с каждым веком.
Его приметы: звезды и рога,
Он правит армией чудовищных скелетов.
Для всех он - убивающий каратель
Его всегда боятся, кто-то чтит,
Ведь он гиены огненной создатель,
И по его приказу тот котел кипит.
К нему никто не хочет в здравых мыслях.
Он - зло, отступник, конченный садист.
Лишь бог им нужен во всех смыслах,
Поездка в ад не попадёт в вишлист.
На самом деле он не страшный,
Хоть и не светится, как бог.
Он стал безликим и уставшим,
Таким же, как его народ.
Да, без сомнений, простой черт
Не зверь, не монстр и не урод рогатый.
Он, как работник, что пахал весь год,
Ответственный, засохший и слегка помятый.
Им тоже надоела волокита,
Бумажки рая в стол сортировать
И классифицировать убитых,
О муках грешников отчёты составлять.
Он так устал от правил и рутины,
Ему давно уже не жалко никого,
Ведь никакой он не всесильный,
И даже в личном царствие гребет Его дерьмо.
Он ждет, когда же идиоты
Поймут, за что ведёт дорога в ад.
Страх мук сильней божественной любови,
А бог - ревнивый психопат.
|
