Вечерним солнцем освещенный стоит Петра великий град.
Седая старина и улиц кружева. Его Невы неспешный бег в гранит зажатой
И белокрылый ангел, что с крестом в руках, взирает с Александрийского столпа.
В нём есть и сказка, в нём есть и быль, в нём есть истории страницы.
Там храм построен Спаса на крови, где почил Александр.
Где Пушкин вольными шагами пытался власть ту усмирить,
И Герман ночи напролёт решался карты приручить.
А ночью белой напролёт гулять по булыжным звонким мостовым,
Вдоль извилистых каналов вдыхая запах старины седой.
Там, где белый сумрак взор туманит, храня неясные черты
Былых деяний ушедшей красоты.
Кружева мостов через Фонтанку и львы, хранящие устой.
В ночи раскинув крылья, дворцовый мост поднялся в небеса,
И лишь с рассветом сложит крылья, чтоб пропустить поток людской.
Сияет в солнечном убранстве Адмиралтейства гордый шпиль.
Ему вторит всех затмевая мощью вековой Исаакий древний храм.
Монументальные колонны, ампир червлёных куполов,
Ступень шагов аршинных, а внутри убранства тихий звон,
Где голос просто глохнет под высотой ажурных потолков.
А где-то там, на Марсовом на поле
Суворов и Барклай дэ Толли увековечены в века.
Всё здесь не так, и всё не просто.
Когда ни будь раскроет тайну старый город на гранитных берегах Невы.
|