Витиевата дрожь и дремлет вдалеке,
Ей путь несёт под завистью - другое,
Такое же искусство мира - лишь,
Он стал спокойным светом и изгоем.
Сегодня принимает странный бред,
А завтра хочет стать не одиноким,
Но душу отсылает в мир теней
На зависть личной пропасти и лжи.
Не обессудь упорно думать не о ней,
Желать любви в проторённой игре,
Где стал ты видеть жизнь - наедине
Из сцепленных доселе сладких мыслей.
Но вторит чувство к личной суете
И держит дрожь под наглостью имён,
Как скоро ты похож и вновь влюблён
В покорный склад иллюзий вдалеке.
Ты ищешь сроком давности мечту,
Спускаешься от истин в том - робеть
И каждый счёт иллюзий в том бреду -
Твоя постель над пропастью внутри.
Не кровный враг над дерзостью порой
Страдает в лишних снах ему - под стать,
А ты в безумной истине им - класть
Любовь к одной причине - ей любить.
Отсталый возраст к притчам и себе
Не стал последним словом - ждать её
Нечаянное поле сладких мыслей,
На жалость внутрь: довлея и идя.
Ты смерть к категоричности взросления
И дрожь искусства в парадоксах нам,
Всё ищешь факты вымысла о людях,
А ночью льёшь потусторонний страх.
Зайдёт не он, а мысль в безумной тьме
И роскошь лучшей истины ей - стать,
Как парадокс готической длины,
К которой думать будешь и летать
Под вторящим искусством, словно ты
Стал ветром имени особенного я,
Но верх цинизма в скрытой красоте
Рисует счастье в пропасти стоять.
Из под тебя бегут те тени близкой тьмы
И риск сгущает воды в тонкой мгле,
Чтоб стал ты мрачным именем и стать
Расслушала досаду в тихом сне.
Ей думать лишним, лучше осознать,
Что выбран там в готической весне,
Из под которой формой мысли - угадать
Не смог свою иллюзию - на мне.
Ты стал особой формой в ней играть
И возраст счастья верит над умом,
Кто жалок был, а кто под миром - страсть
В искусстве стать тем именем, как солнце.
|
