Из кухни пахнет жареной картошкой.
На улице играет детвора.
И жизнь - всерьез и смерть не понарошку.
Какой дурак сказал, что жизнь игра?
Вон - пацаненок дергает за платье
Малышку, что артачится в ответ,
Она не верит в призрачное счастье,
Ей по душе реальный мир конфет,
Которые зажал в ручонке пухлой
Другой малыш - какая ж здесь игра?
Здесь жизнь во всей красе. Взмахнувши куклой
На приставалу, через полдвора
Прошла она, как будто так и надо,
Потом вернулась к стайке детворы;
В сторонке стала, обводя всех взглядом,
В котором было ей не до игры.
Но так же будут здесь играться дети,
А в кухне пахнуть чем-то на пару,
Когда мне тихо скажет ангел смерти,
Что час пришел покинуть не игру.
|
это я, и умер он.
И в последнем акте драмы
старой парою ворон
мы глядим на Таллин этот,
на траву, кусты, гараж,
на покрытый ранним светом
свет, уже не слишком наш.
Влад Пеньков