Осень приоделась на прогулку,
И в наряде ярком, не спеша,
Одиноко шла по переулку,
Шлейфом из листвы сухой шурша.
Ветер её издали приметил,
И решил над дамой пошутить.
Разогнавшись, будто не заметил,
Налетел и принялся кружить.
Вырывая листья из наряда,
Веселился парень от души.
А она, не поднимая взгляда,
Все шептала – «Ветер, не спеши.
Дай покрасоваться в бабье лето,
Посмотри, ужель не хороша?
Думаешь увидеть лучше где-то?
Эта мысль не стоит ни гроша.
На закате солнце светит жарче,
Поздняя любовь всегда нежней,
На исходе жизни чувства ярче,
И объятья с милым горячей.»
Шаловливый ветер не заметил,
Как наряд из листьев разметал.
Вдруг остановился, будто встретил,
Ту, о ком тайком всегда мечтал.
Обнажив у дамы грудь и плечи,
Он застыл, плененный красотой.
А она, стесняясь этой встречи,
Лишь прикрылась длинною косой.
Право, дальше мне писать не ловко,
Ветер к ней в объятья угодил.
Лишь потом шептала всем золовка,
Как он осень на руках носил.
Как кружил он с нею по Арбату,
По Неглинке и Москва - реке.
Вьюга так завидовала брату,
Что топталась, прячась вдалеке.
Многие запомнят эту осень,
Что одела город в яркий цвет.
Он напоминает, как опасен
Бабьим летом сорванный букет.
|
