Опять!
Паршивец.
Всыпать бы как до́лжно –
мозги на место вправить. Да не сдюжу.
Хоть раз бы по-людскому: «Мама, можно?»
Сиди, гадай… смотри на стылый ужин.
Два ночи, темень.
Сердце как кувалда.
С друзьями? В центре? Или эта… вписка?
Наверно, я сама и виновата:
«…всё сыночке…» –
навроде, альтруистка.
Как совладать с юнцом?
Твердит: «Я взрослый».
В кармане паспорт. В голове-то… свищет.
Всё думала – он Богом мне ниспослан.
Рубля не дам! –
взял моду: «Кинь хоть тыщу».
…Четвёртый час.
Скребётся в дверь несмело.
Бреньк! – выронил ключи. Шуршит в прихожей.
Пришёл, гулёна… К чёрту! Надоело!
Доколе мне страдать?
Доколе, Боже?
Не выйду встретить. Пусть его. Довольно.
Живой – и ладно.
Помолюсь у храма.
Вот только там, в груди – щемяще больно.
– Мам, ты чего?
Пусти… Не плачь. Ну, мама… |
