. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И говорим мы о добре, о жизни честной и свободной, что в первой юности поре звучит тепло и благородно; о том, что жертва — наш девиз, о том, что все мы, люди, — братья; и публике из-за кулис мы шлём горячие объятья… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Потом, не зная, хороши ль иль ду́рны были монологи, за бестолковый водевиль уж мы берёмся без тревоги! И мы смеёмся надо всем, тряся́ горбо́м и головою, не замечая, между тем, что мы смеёмся над собою…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Алексей Апухтин. Актёры (говорим мы о любви). 1861г.)
homo homini lupus est
С женой разругался, —
свалила к мамаше,
кредитку с собой прихватила... мегера!
Ох, цепкость её, что захват бультерьера, –
пускай протрясётся слегка
в промена́же.
Зашёл с кореша́ми мой школьный приятель
с устатку порадовать бычью утробу, –
сидели душевно! — буха́ли за Ко́бу,
затронули память загубленных братьев.
Один из товарищей,
в прошлом — "афганец",
втирал что-то липкое про заблужденья, –
у "духов",
в Пеша́варе, будучи пленным
он будто бы сам чуть не стал, как повстанец:
— "Ненашенской" кро́ви они — мусульмане.
Джихад был у них... за ислам и боролись...
А ныне к "своим" то бегут добровольцы
от бедности – слышал-ка?
Рвутся сельчане...
Дружба́н мой "ботаник",
в быту — зоотехник:
«Послу́хай-ка, дру́же, не вя́кай ты сглу́пу,
житуха не в кайф — хо́мо го́мини лу́пус!» –
про пе́диков тост? —
покатились со сме́ху!
Сцепились, как волки, — за власть для народа,
один сдуру брякнул, едва мы притихли:
«А как же своя́к?
он же вроде из "ихних"...
потом — племяши́... как достоинство рода,
как жить-то потом?! и как Богу молиться,
про доблесть какую рассказывать внукам?» –
и вдруг... зарыдал...
бесхарактерный... сука!
Трындеть западло́ — не мужик, а мокрица!
Подъём нарастал —
распалялись всё ши́бче,
и чу́ем, что литра водя́ры нам мало, –
дискуссий таких отродясь не бывало!
Братэлло, кивнув,
потруси́л в магазинчик.
Ну... я не сдержался... рванул за рубашку,
шарахнул по харе ханы́ге-гундо́ше,
за славу отчизны я ду́шу поло́жу! —
обтёр кулачищи и.… дю́знул рюмашку.
Послесловие:
homo homini lupus est(лат.) — "человек человеку волк" — ставшее поговоркой выражение из пьесы «Ослы» древнеримского комедиографа Тита Ма́кция Плавта (III-II век до н.э.), которое используется для характеристики таких человеческих отношений и нравов, в коих преобладает крайний эгоизм, вражда, антагонизм. Употребляется при обсуждении подлых поступков, которые совершает человек по отношению к другому человеку. В преддверии прихода к власти нацистов австрийский психолог Зигмунд Фрейд в своём трактате "Недовольство культурой" соглашается с пословицей, написав: «…Всегда есть искушение сделать ближнего своего средством удовлетворения агрессивности, воспользоваться его рабочей силой без вознаграждения, использовать как сексуальный объект,не спрашивая согласия, лишить имущества, унизить, причинить боль, мучить и убивать. Homo homini lupus. У кого хватит смелости оспаривать это суждение, имея весь опыт жизни и истории?»
Горшенёв — Одиночество
Во время войны (Алексей Апухтин)
I. БРАТЬЯМ
Светает… Не в силах тоски превозмочь,
заснуть я не мог в эту бурную ночь.
Чрез реки, и горы, и сте́пи простор
вас, братья далёкие, ищет мой взор.
Что с вами? Дрожите ли вы под дождём
в убогой палатке, прикрывшись плащом,
вы стонете ль в ранах, томитесь в плену,
иль па́ли в бою за родную страну,
и жизнь отлетела от лиц дорогих,
и голос ваш милый навеки затих?..
О, Господи! лютой пылая враждой,
два стана давно уж стоят пред тобой;
о помощи мо́лят Тебя их уста, —
один за Аллаха, другой за Христа;
без устали, дружно во имя Твоё
работают пушка, и штык, и ружье…
Но, Боже! один Ты, и вера одна,
кровавая жертва Тебе не нужна!
Яви же борцам негодующий лик,
скажи им, что Мир Твой хорош и велик,
и слово забытое братской любви
в сердцах, омрачённых враждой, оживи!
II. РАВНОДУШНЫЙ
Случайно он забрёл в Господний храм,
и всё кругом ему так чуждо было...
Но что ж откликнулось в душе его унылой,
когда к забытым он прислушался словам?
Уже не смотрит он кругом холодным взглядом,
насмешки голос в нём затих,
и слёзы падают из глаз давно сухих,
и пал на землю он с молящимися рядом.
Какая же молитва потрясла
все струны в сердце горделивом? —
о воинстве христолюбивом
молитва та была.
(1877 год)
III. К ПОЭЗИИ Посвящается А. В. Панаевой
В эти дни ожиданья тупого, в эти тяжкие, тусклые дни,
о, явись нам, Волшебница, снова и Весною нежданной дохни́!
От насилий, измен и коварства, от кровавых раздоров людских
уноси в своё светлое царство Ты глашатаев верных своих!
Позабудь роковые сомненья и, бессмертной сияя красой,
нам последнюю песнь утешенья, лучезарную песню пропой!
Как напевы чарующей сказки, будет песня легка и жива;
мы услышим в ней матери ласки и молитвы забытой слова.
Нам припомнятся юности годы, и пиры золотой старины,
и мечты бескорыстной свободы, и любви задушевные сны.
Пой с могучей, неслыханной силой, воскреси, воскреси ещё раз
всё, что было нам свято и мило, — всё, чем жизнь улыбнулась для нас!
(1881 год)
* "духи" — производное от слова "душманы", в переводе с арабского означающее "враги, злоумышленники". Такое обозначение повстанческих формирований использовала армия правительственных сил Афганистана, впоследствии их противников так же стала называть Советская армия, контингент которой был введён в Афганистан в качестве интернациональной помощи в борьбе против мятежников. Сами же повстанцы называли себя моджахедами, что в переводе с арабского означает "борец за веру", — надо сказать, что само население поддерживало моджахедов, выступая против правительственных войск; главной линией и основой политической платформой в пропаганде идеологии душманов была декларация основного принципа: «Долг каждого афганца — защищать от неверных свою Родину — Афганистан и свою веру — священный ислам». ** Пеша́ва́р — административный центр пакистанской провинции, после ввода советских войск в Афганистан в 1979 году город стал политическим центром для антисоветского движения моджахедов и был окружён огромным лагерем афганских беженцев, под Пешаваром также находилась тюрьма, где содержались советские и другие военнопленные. *** своя́к — муж жениной сестры
