Я писал на измятой салфетке тебе в бесконечность письмо,
я искал твои влажные губы на черном фантоме зеркал.
Наши встречи всегда убегали в рассветный туман с молоком,
повторяя родные черты под холодной вуалью чужого лица.
День за днём в моих мыслях жила с нарисованной ночью зима,
чьи деревья стояли одеты аллеями в полночь пустых страниц.
С перелётными птицами, осень упрямо с дождями сошла с ума,
став зеркальным крылом эротических снимков небесных ресниц,
став прибрежным песком циферблата и следом твоих шагов,
рыжим локоном в тёплой ладони шумящей листвы в сентябре.
Безупречно целуя бумажное платье пропахшее шелестом волн,
я настойчиво счастья просил для тебя у бездонных небес.
Год за годом – в прихожей молчит на квадратной стене телефон,
а в углу – небожитель бездарный сценарий из душ наших шьёт:
тенью кукольных зайчиков солнце блестит шелковистым лучом,
и луны цепной пёс лижет в стёклах заката искусственный мёд,
где в пустом коридоре висит мокрый плащ на старинном гвозде,
да из нитей льняного холста улетают в далёкий февраль журавли.
Я на ощупь запомнил в окне жёлтый свет у речных фонарей,
чтоб однажды сбежать от реальности съёмных на час квартир,
чтобы звёздными ливнями шел за окном в лунном небе снежок,
а из детской – за спущенной шторой – рыбацкий шумел причал.
Мне когда-то приснилось, как белые чайки кричали у наших ног,
чтобы целую вечность во мне по ночам в пустоту о тебе кричать.
匚ㄒ仨卄ㄖ厂尸升中
|