Уму ничто не ценно. Он, себя возвысив,
Себя же топит в брани и беспутстве,
Столпов ваяет, их же покрывает
Лжи слизью, топким мхом забвенья.
Горсти праха в глаза кидая,
В нем же вызревает
Как гангрена – в плоти.
Жуком навозным подползает к звездам
И гасит их,
И зажигает свечи, тусклые лампады,
И начинает петь над ними, убиваясь.
Потом вдруг встрепенется, полумертвый
И понесет куда-то как больная лошадь,
Обратно еле-еле доползая, весь в кровавой пене,
Слезах ненужных, полный сожалений.
На ложе мягкое ложится и скучает,
И, прозябая, в бытность нагоняет
Толпу видений страшных,
Призрачных мечтаний.
Он называет это поэтично
Высокой грустью, разочарованьем.
И, наконец, остывший, изможденный
Приходит к часу своего рожденья,
Сил не имея все начать сначала.
май 2000 года |
