* * *
Озлобляя других превосходством речи,
ты не думай, что стих есть замена встречи
с отторжением тел, уклонением взглядов...
Если ты уцелел, но огонь (не адов,
а вполне земной) опаляет душу,
говори со мной, если нет, то – слушай.
Говорить... о чём? Всё о том же самом:
о любви вдвоём, суть желании к дамам
под бочок уютно на ночь глядя нырять
(чтобы муторно-мутно поутру не страдать,
будь весьма серьёзен, выбирая, где спать).
Ну, а слушать – что? Да опять всё то же:
чтобы нá все сто жизнь была; чтоб кожей
ощущался треск пулемётной ленты
уходящих дней, но блеск (мысля на проценты)
не сбавлял над нами тёплый жёлтый карлик;
чтобы вместо цунами был ребячливый смайлик.
Циник прав, конечно, – в смерти мало толка.
Только плыть нам вечно, да и жить нам долго.
От мычанья – к речи, и от слов – к молчанью.
Не к багряной же сечи (как телок – к закланью)
ты перекрещён материнской дланью.
Вот и ангелы, глядь, захлебнулись грязью
наших войн-любовей с, блядь, наилучшей связью!
Только ты да я избежали чести
влипнуть в те края, вот и курим вместе,
никаких делов нет снобистской речи
ни до снайперов и ни до картечи...
19.09.2005 |
