Опять за окнами метёт
метель метлою снежной землю.
Куделю белую прядёт,
а я сижу и гуду внемлю
в печной прадедовской трубе –
он сам сложил печурку эту
давным-давно в своей избе…
Читаю свежую газету
и что-то грустно стало мне
сегодня в этот зимний вечер.
Опять там пишут о войне,
где убивают и калечат.
Зато мы в белом, как Христос,
зато с колен уже мы встали,
проблем решив немалый воз,
стоим, гордясь, на пьедестале...
А в старом доме глушь и тишь,
лишь угольки мерцают в печи.
И ты давно уже молчишь,
сидишь, укутав шалью плечи.
Звучит в углу негромкий блюз –
гитара, голос и гармошка.
Наверно, я сейчас напьюсь,
не вдрызг, не в хлам, а так,
немножко…
Я и тебе налью вина,
чтоб ты рассталась с тёмной грустью,
воспряла чтобы, как страна;
не кисла в этом захолустье.
|
ть...
Стране не наливать!
Оно, в отличие от белого, склоннее к расставанию.
Хоть мне не в новость иногда нести напраслину -
Не кисни в Костроме, и дуй в Испанию!