Мой друг Делакруа, меня не ждавший,
обдумывал сюжет большой картины.
Он был растерянный какой-то и уставший,
и непохожий на блестящего мужчину.
Он пил абсент. Сидел с потухшим взглядом
и вспоминал потерянные годы…
Тут я пришла: – Эжен, вы мне не рады?
– Я думаю об образе Свободы,
о мятеже замыслил полотно я.
Мне нужную натурщицу найти бы…
Проблема есть, от вас её не скрою:
нет подходящих – хоть ищи в Антибе…
Не растерявшись, сбросила я платье:
– Смотри, Делакруа! И не ослепни!
Вскочил художник и вскричал: – Проклятье!
И на колени встал, как на молебне…
…Кто вспомнит ныне о буржуях-гадах?
Бурбон последний в давнем веке помер.
А я – Свобода – всё на баррикадах…
Блистаю вольной грудью (третий номер!)
Pan Kowalski
Люблю я бунт в начале мая,
Когда резвяся и играя,
Прелестница полунагая,
Младыми персями сверкая,
Народ зовёт ниспровергать!
Бунт в декабре гораздо хуже,
Поскольку ветер, снег и стужа,
Всем отморозят нос и уши,
И бабам не дадут, к тому же,
Надолго сиськи оголять.
|
