. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . И мириады звёзд в безводном океане мигали холодно в бессчётном караване, и оскорбителен был их холодный свет:
В нём не было былых ни ласки, ни участья… И понял я, что нет мне больше в жизни счастья, Любви возврата нет!..
(Игорь Северянин. Сонет. Любви возврата нет, и мне как будто жаль)
здравствуй, милая моя...
Здравствуй, милая моя... хмуришь бровь? не ожидала...
Знаешь, — вертится земля, возвращая нас в начало
этих строчек невпопад в поэтической тетрадке, –
снова кру́жит листопад, дождик льёт и ветер зябкий.
Горизонт затянут мглой... Я рискну, — спою о лете.
Помнишь, милая, с тобой мы мечтали на рассвете?
Как сидели в тишине, взявшись за́ руки и нежно
ты слова шептала мне о любви своей безбрежной…
Освежал прохладный бриз дуновеньем наши лица, –
поощрял шальной каприз океан — в нём раствориться.
Шёпот жаркий при луне и интимность пылкой ласки.
Этот сон всегда во мне… Он не предан мной огласке.
Я во власти тех минут! Ты о них не вспомнишь даже, –
зыбкий плен исто́мных пут растворился в антураже
повседневных мелочей... Тусклый день сменяет ночь,
безнадёжно чахнем в ней, чтоб с восходом изнемочь.
Всё развеялось, как дым. Унеслось листком бумажным.
Жить бы вечно молодым неприкаянным бродяжкой!
Путешествовать по све́ту... Пусть вращается земля, –
щедро дарит нежность лета. Здравствуй! Милая моя...
Послесловие:
HAEVN — We Are (МЫ)
Александр Галич. Песня об Отчем Доме
Ты не часто мне снишься, мой Отчий Дом,
Золотой мой, недолгий век.
Но всё то, что случится со мной потом, —
Всё отсюда берёт разбег!
Здесь однажды очнулся я, сын земной,
И в глазах моих свет возник.
Здесь мой первый гром говорил со мной,
И я понял его язык.
Как же странно мне было, мой Отчий Дом,
Когда Не́кто с пустым лицом
Мне сказал, усмехнувшись, что в доме том
Я не сыном был, а жильцом.
Угловым жильцом, что копит деньгу́ —
Расплатиться за хлеб и кров.
Он копит деньгу и всегда в долгу,
И не вырвется из долгов!
— А в сыновней верности в мире сем
Клялись многие — и не раз! —
Так сказал мне Не́кто с пустым лицом
И прищурил свинцовый глаз.
И добавил:
— А впрочем — слукавь, солги, –
Может, вымолишь тишь да гладь!..
Но уж если я должен платить долги,
То зачем же при этом лгать?!
И пускай я гроши́ наскребу с трудом,
И пускай велика цена —
Кредитор мой суровый, мой Отчий Дом,
Я с тобой расплачусь сполна!
Но когда под грохот чужих подков
Грянет свет роковой зари —
Я уйду, свободный от всех долгов,
И назад меня не зови.
Не зови вызволять тебя из огня,
Не зови разделить беду.
Не зови меня!
