Обшарпана стена. Пустой печальный стул.
А перед ним ещё печальнее –
два башмачка, что я разул,
стоят и требуют молчания.
Воображение рисует юбки штрих,
скрывая что внутри, но выше – к локонам,
туда, где шёпот многих… «Но сотри,
слова чужие и убогие», –
я говорю себе. Твой силуэт незрим,
неосязаем – плод воображения…
Ты где-то там на краешке Земли
осталась словно головокружение.
Ты где-то там бредёшь по облакам,
делясь со мной последней папиросою,
босая и простоволосая
ты где-то там…
|