Её спина в чужих руках трепещет.
Внутри сжимается пружиной похоть.
Откуда взялся опытный, нездешний
что ей подставил и плечо, и локоть.
Как распознал в счастливой, дерзновенной,
не выходящей к публике без грима,
уставшую, с пульсирующей веной
под сигаретный дым и запах мыла.
И не позволил ей остатки воли
слить в моросняк февральского затишья,
и дал послушать как пищат в подполье
дрожащие, испуганные мыши.
Он гладко выбрит, так, на всякий случай.
По расписанью спит с десятком женщин.
И ни одну из них собой не мучит,
и на прощанье ни одну не крестит.
Он вспышкой освещает мелодрамы,
И тушит их вниманьем без упрёков.
Обычный мачо приглушённых правил,
замена рыцарям без прав и толка. |
