Она сидела и ждала,
Ей имя было Пенелопа.
В углу со ступою метла
Запаутинились до срока.
А сроку – сорок сороков…
И соблазнителей немало,
Но, призывая всех богов,
Она себя в узде держала.
То тыкву выкатит царю,
То гарбузом одарит князя…
И всё вздыхала на зарю,
И Одиссея лик на бязи
Жемчужной нитью вышивала.
И песнь протяжная звучала,
И ива под окном рыдала,
И грусть ждала на дне бокала.
Но вот явился Одиссей:
Хромой, горбатый одноглазый,
В татуировках прошлых дней,
Кровавых битв с судьбой заразой.
Над головою нимб сиял,
Кичась заслуженною славой
Но в голосе уже металл,
Скрипя, хрипел жестянкой ржавой.
На Пенелопу он взглянул,
И… в ней увидел лишь старуху.
Но делать нечего, вздохнул,
Стерев от жизни оплеуху.
А Пенелопа, всех царей
И всех отвергнутых князей
Припомнив, криво усмехнулась:
«Ну что ж, бывает, лопухнулась!»
Слезою обожгла подол
И… стала накрывать на стол.
04.04.2022
|
