* * *
Я помню: шла дворцовой анфиладой,
покои оставляя за спиной.
Я шла на бал.
Мне очень было надо,
хотя в тот день была, увы, больной…
А вот и музыка!
Звучит мазурка.
Её я танцевала во дворце
холодного в ту пору Петербурга.
Улыбка у партнёра на лице...
Он был хорош!
На следующий танец
он снова ангажировал меня.
Поляк, а это значит иностранец.
Лучистые глаза полны огня!
А после бала долгая прогулка
вдоль берега мерцающей Невы.
Дворцовый мост, проспект и переулки...
И вежливо: – А не замёрзли Вы?
Потом гостиница.
Роскошный номер.
Затем любовь до самого утра…
И вежливо: – Мне надобно в Житомир.
Не город, а скучнейшая дыра…
И мы расстались навсегда с партнёром.
В письме прислал мне с дюжину стихов.
В Житомире служил он гувернёром,
воспитывал там местных барчуков…
Я отвлеклась…
Войдя в большую залу,
увидела там множество гостей.
И мне не по себе немного стало.
Уж лучше в зале было бы "пустей"…
И чтобы кавалер, мной не забытый,
вдруг появился из небытия...
Костюм танцора, взгляд открытый;
и вмиг тогда б прошла болезнь моя...
* * *
Я шёл домой вечернею порой
по старому заброшенному скверу.
И воздух, освежающе-сырой,
напитывал собою атмосферу.
Чуть впереди по тропке шла Она,
притягивая взгляд своей фигурой,
что ценятся в любые времена
любой официальной секс-культурой.
Вдруг, оглянувшись и умерив шаг,
к скамейке подойдя, она присела.
Я тоже совершил маневр "бакштаг"
и усадил своё худое тело.
И завязался лёгкий разговор,
как водится, сначала о погоде.
Потом несли поочерёдно вздор
мы обо всём и, в частности, о моде…
Летело время пулею…
Луна
на звёздном небе появилась вскоре.
Увидела б меня сейчас жена… –
вдруг вспомнил я о ней себе на горе…
Я встал, сказал, смущаясь:
– Мне пора.
Спасибо за негаданную встречу!..
…Всё это было будто бы вчера.
Я помню эти губы, руки, плечи,
я помню эти влажные глаза,
я помню мимолётную улыбку,
и как скатилась по щеке слеза,
и помню стан Её, непрочно-зыбкий…
Назавтра в сквере вечер я провёл
в нетерпеливо-мрачном ожиданье,
но так, увы, никто и не пришёл
и не случилось нового свиданья…
|
