И снова здесь запахло гнилью;
Прав, законов уже нет.
Только холодом могильным
Тут повеяло в ответ.
Прежде думал я, наивный,
Что в великой жил стране,
Сокрушившей мрак фашизма,
Не в фашистской стороне.
Ведь в нормальном государстве
У людей равны права.
Но в забытом Богом царстве
Не слыхали никогда
О правах и о законах;
О трудягах у станка
И о матери голодной,
Что с ребёнком без отца;
О студенте института,
Чей диплом покрылся пылью.
Только воры, проститутки
Всегда нужными здесь были.
А теперь в унылом царстве
Средь чумы пробили дно:
И по глупенькой указке
Всем печать иметь дано.
У кого печати нету,
Тем закрыт повсюду вход.
Не фашизм ли снова это?
Почему молчит народ?
А ещё средь грязных дней
Тех, кто ходит без печати,
Лишат помощи врачей
И всех прав на жизнь и счастье.
И пока я тут писал
Эти строки о безправьи,
Кто-то глупый возвещал
О другом уж указаньи.
Ныне все, кто без печати,
Хоть по здравию нельзя,
Лишены, и без пощады,
Будут денег и труда.
И растоптана свобода.
Где великая страна?
Ущемлённого народа
Не поднять уже со дна.
Боле нету той страны,
Судьбу мира разрешившей.
Мы остались тут одни
В эру нового фашизма.
|