Я не прощу тебе
сгоревшей стылой ночи,
В которой тень моя
иссохла у окна,
Когда – как будто вмерз! –
молчал дверной звоночек,
И, словно снежный ком,
росла твоя вина.
…За то, что мир в зрачках,
пронзивших даль, расколот,
За все обманутые шорохом
«А вдруг?..»,
За трепет кожи,
превращённый в дрожи холод,
За боль излома
не отдавших ласки рук,
За смерть немую
нерождённых поцелуев,
За влажный блеск надежд,
что гасли, отмерцав,
За фонаря оплывший глаз –
издевку злую,
За тусклый лик зари
бледнее мертвеца… –
Простить нельзя.
...Но стань
ты уличной девицей, –
Я, одиноко горбясь,
вновь готов прощать,
Как голый крюк, что рад –
при встрече – удавиться
На милой петельке
от женского плаща.
|
Хорошо!
Спасибо, Павлин.