АСТРОНОМЫ ОТКРЫЛИ НОВУЮ ПЛАНЕТУ

АСТРОНОМЫ ОТКРЫЛИ НОВУЮ ПЛАНЕТУ
Мэттью Олзманн
«Потому что она обладает такой высокой плотностью, учёные рассчитали, что углерод на ней должен находиться в кристаллической форме, т.е. большая часть этой странной планеты должна состоять из алмазов.»
-- Агентство Рейтер, 24 августа 2011 года

Подобно самому большому обручальному кольцу,
Сверкая и вращаясь вокруг оси, она совершает свой путь в бесконечной Вселенной.
Граждане этого вновь открытого мира живут в роскоши.
Жители там живут несколько тысяч лет.
Их сердца подобно часикам
С серебряными маятниками пульсируют внутри,
Глаза их похожи на ониксы, а слёзы на жемчуг.
Но и у них есть проблемы. Среди них есть голодающие.
Они умирают от недоедания. Алмазное поле ведь не вспашешь,
Лопаты крошатся и гнутся, словно бумажные.
Голодные времена приходят так часто,
Что когда двое решают пожениться,
Он дарит ей медальон, наполненный черноземом.
Это редкость и большая драгоценность на той планете.
Люди копят на этот чернозём десятилетиями.
Хоть земля под их ногами сверкает и переливается всеми цветами радуги,
Но люди как-то ухитряются выжить.
Здесь, на Земле, когда моя жена спит,
Я люблю смотреть на небо.
Люблю смотреть телепередачи о сверхновых звёздах
И размышлять о вещах бесконечных –
Вроде Вселенной или любви.
Я пью кофе или ем яблоки, когда захочется
Здесь повсюду растёт всё, что угодно,
И всё возможно. Но вот вечером на ТВ были дебаты,
Почему одна пара может любить друг друга вечно, а другая нет.
Было время, когда я не мог по закону быть мужем своей жене.
Возможность прикасаться к её коже считается моей привилегией.
Иногда мне хочется переселиться на другую планету.
Иногда я пытаюсь представить, какие ещё могут быть миры в космосе.
Тогда я выключаю телевизор, потому что у дикторов
Никогда нет собственного мнения.
Но даже когда в комнате становится темнее,
Чем в межгалактическом пространстве,
До меня всё ещё доносится эхо: кому можно, а кому нет,
Держать в объятиях тех, кто им нравится,
Кому принадлежит ночь, кто может, а кто нет,
Прижаться ухом к груди другого человека и прислушиваться
К биениям сердца, рассказывающего во мраке свои бесконечные истории.

2016

ASTRONOMERS LOCATE A NEW PLANET
Matthew Olzmann

“Because it is so dense, scientists calculate the carbon must be crystalline, so a large part of this strange world will effectively be diamond.”
—Reuters, 8/24/2011

Like the universe’s largest engagement ring, it twirls
and sparkles its way through infinity.
The citizens of the new world know about luxury.
They can live for a thousand years.
Their hearts are little clocks
with silver pendulums pulsing inside,
Eyes like onyx, teeth like pearl.
But it’s not always easy. They know hunger.
They starve. A field made of diamond
is impossible to plow; shovels crumble and fold
like paper animals. So frequent is famine,
that when two people get married,
one gives the other a locket filled with dirt.
That’s the rare thing, the treasured thing, there.
It takes decades to save for,
but the ground beneath them glows,
and people find a way.
On Earth, when my wife is sleeping,
I like to look out at the sky.
I like to watch TV shows about supernovas,
and contemplate things that are endless
like the heavens and, maybe, love.
I can drink coffee and eat apples whenever I want.
Things grow everywhere, and so much is possible,
but on the news tonight: a debate about who
can love each other forever and who cannot.
There was a time when it would’ve been illegal
for my wife to be my wife. Her skin,
my household of privilege. Sometimes,
I wish I could move to another planet.
Sometimes, I wonder what worlds are out there.
I turn off the TV because the news rarely makes
the right decision on its own. But even as the room
goes blacker than the gaps between galaxies,
I can hear the echoes: who is allowed to hold
the ones they wish to hold, who can reach
into the night, who can press his or her
own ear against another’s chest and listen
to a heartbeat telling stories in the dark.