Путёвка

На пляже “Sanny Beach” Никита
Лежал ничком и тихо плакал,
Тоской по родине убитый.
Корову вспоминал, собаку,
Бригаду, развалюху-трактор,
Поросший терном косогор,
Газету “Сормовские факты”,
Картошку с луком, самогон.

За три недели на Гавайях
Успел, как негр загореть.
Ел киви, манго и папайю,
И в языках поднаторел.
(путёвкой наградила область
за многолетние труды,
значком “Ударник”, пудом воблы -
в честь завершения страды).

Знал три американских фразы:
“Плиз”, “Сэнкью”, ”Хау ду ю ду”.
Ночами не заснул ни разу -
“Кондишен” в поясницу дул.
Дремал, на унитазе сидя,
Уткнувшись в кафель потным лбом.

В тревожных снах Никита видел:
Бревенчатый отцовский дом,
Законную жену Марусю,
Здоровьем пышущую грудь,
На ней пластмассовые бусы...
А в ресторане поутру
Пил “фрэш”, съедал грибную пиццу.
На пляже усыплял прибой.

Смущали голые девицы
В журналах глянцевых “Playboy”
В киосках прессы вечерами,
Когда бродил по авеню.
Не видывал такого сраму
Никита сроду в стиле “ню”.

Домой безудержно тянуло,
И всё сильней, день ото дня.
Путан ночного Гонолулу
Мужик боялся, как огня,
Хотя отнюдь и не был трусом,
Но знал о плате за грехи.

Он верность сохранял Марусе,
И тридцать баксов на духи.