ЕДВА РАССВЕТ ЗА ОКНАМИ ЗАБРЕЗЖИТ
А.Б.
Едва рассвет за окнами забрезжит,
проснусь и захочу писать стихи,
чтоб душу заболевшую утешить,
чтоб отмолить ошибки и грехи.
И вспомню, как недавно в ресторане,
где время постоянно провожу,
сидел и пил я в атмосфере брани
невозмутимо и без куражу.
Сидел, смотрел в окно на люд прохожий,
спешащий по ответственным делам,
на лица с истомлённой жизнью кожей…
А в ресторации привычный гам
и шум, и дым от сигарет вонючих
и крики пьяниц "Истина в вине!"
И тут произошёл со мною случай,
и за него ужасно стыдно мне…
…Открылись двери, и покойно стало.
В вечернем платье в зал вошла Весна…
Улыбка на её устах блистала.
Была такой пленительной она!
Изящный стан и девственные плечи,
волшебная живая красота.
Впервые я увидел в этот вечер
такую…
И мгновенно немота
в тот миг шумевших пьяниц поразила.
А женщина, меж столиков пройдя,
– "У вас свободно?", – у меня спросила
и села, зал глазами обведя.
– "Могу я посидеть здесь вместе с Вами?" –
певучий голос плавен был и тих.
Благоухая пряными духами,
добавила: – "Что пишете? Не стих?"
Я был в дурном расположенье духа.
Пробормотал, что мне нехорошо
что у меня несладкая житуха…
И взяв блокнот, стремительно ушёл…
БАБЬЕ СЧАСТЬЕ
Нет, никто вам помочь не сможет –
разобраться - где правда, где ложь?
Да хоть выпрыгни ты из кожи –
всё равно ничего не поймёшь…
Вот бы знать, где таится счастье…
Но, увы, мне знать не дано.
Я сижу – на дворе ненастье –
и смотрю, как дура, в окно.
За окном льёт тоскливый дождик,
кап-кап-кап целых шесть часов.
Не пришёл…
Застыла до дрожи
и закрыла дверь на засов.
Обмакнула перо в чернила,
вспомнив бабушку заодно.
На листочке в клетку уныло
написала:
ходила в кино,
а вернувшись, чашечку чаю
с конфитюром из жёлтых слив,
я на кухне, свет не включая,
попила.
Ушла, не допив…
… Где ж ты, бабье счастье простое?
Не идёт, не стучит, не звонит…
Темнотою чёрной густою
за моею дверью стоит?..
Может быть, белокрылою птицей
поутру постучит мне в окно?
Дай же Бог…
Пусть такое случится –
словно в старом советском кино.
СТАРЫЙ ДОМ
На отшибе сто лет старый дом тот стоит.
В нём никто не живёт – пауки лишь да мухи.
Запустение в доме годами царит,
и приходят туда погостить только духи…
Привидения бродят по залам пустым.
Постоят у окон и во тьме растворятся.
Как давно в этом доме не пахнет жилым!
Не ругаются в нём, да и не веселятся.
В нём не курят, не пьют, не готовят обед,
не танцуют фокстроты и жгучие танго.
А когда-то в нём жили известный поэт
и жена его (вроде бы петербуржанка).
И не знает никто, что случилось потом,
после их рокового (о, ужас!) разрыва.
Говорят, в этом доме старуха с котом
жить остались и жили, наверно, счастливо.
А потом и они растворились во мгле,
с глаз пропали, исчезли, как бледные тени.
Может быть, где-нибудь их предали земле,
над могилками их зеленеют сирени…
А ещё говорят: приезжала Она.
Двери дома ключом подходящим открыла.
У раскрытого настежь стояла окна
и одну за одной папироски смолила…
А потом собрала в связку несколько книг –
дорогих её сердцу, наверно. Кто знает…
И пошла через сумрачный лес напрямик.
И чего только в жизни людской не бывает…
|
Но, по поводу первого:
Назад его б я приволок,
Разбил очки, рубашку скомкал...
Сидит, бухает ,,новый,, Блок
И обижает Незнакомку.