Книга «Свадебные заметки 2»
ЦЕПЯМИ ГИМЕНЕЯ СТАЛА СВЯЗЬ КОЛЕЦ
(К неопубликованным фотографиям Анны)
Фотокомментарий №056
— Из волн орнамент так затейливо с причёской
соприкоснулся, словно сходство подтверждая
локонов Ангела «ромашкового рая»
и океанских, не уложенных расчёской, —
на радость свадебному дню или невесте... —
шепнула младшая из роз, приникнув к цвету
своей подруги старшей, подражая лету,
что льнуло к розам теплотой дня, с солнцем вместе...
А старшей не до лепетанья младшей:
роза в винтажный уголок уж превратилась —
орнаменту узором листьев полюбилась
в отличье от соперницы, слегка увядшей, —
и теперь вправе к прядям Анны прикасаться
нежностью листьев и бутонов ароматом,
цвет лепестков перемешав с сиянья златом,
чтоб Волкодлак даже не вздумал опасаться —
понравится ли стильность рамки как багета,
Аннушке фотоснимку, ставшему картиной?
Крик слов и рифмы стон, сокрытых под личиной,
знаком вопроса замерли вместо ответа...
— Анна шесть длинно-долгих лет с мужем живёт:
ей третьим лишним Оборотень-Зверь не нужен...
Зачем боль памятью всегда надежду бьёт:
«Анна ужасно счастлива с любимым мужем!»
Подумать только... сколько времени прошло:
разум гусиной кожей сердце покрывает...
или во мне кто-то так чувством помогает,
чтоб одиночество быльём не поросло?
Память наказывает Волкодлака следом
видений-образов, когда была другой
та, моя Анна... коей был совсем неведом
страх перед сущностью моей, ставшей иной?
И как по супермаркетам вдвоём бродили,
наряд подыскивая к «мужа» вечеринке;
и как, со встречи нашей на базаре-рынке,
Анну до дома провожал; и как просили
её глаза меня — о чём? — поверх дисплея,
когда не ведала она, что видел я...
Теперь у Анны настоящая семья,
а я стал Оборотнем, с каждым днём зверея
от непонятной женской сущности во мне,
будто хвост Козерога стал с общаться с рогом:
я слегка дьяволом стал или почти Богом?
Чья ипостась теперь взросла в цене
Взрывая нервных окончаний паутину
мыслью навязчивой, никак мне неприсущей —
в силу мужского естества, и явно ждущей
(в зеркале даже искажая мне личину
ужимками гримас, будто во мне живёт
какой-то симбионт, с сознанием воюя,
личность мою ничем испортить не рискуя,
но всё ж который —так по-бабьи — кровь мне «пьёт»)
ответа от меня, как от того мужчины,
с коим судьбу связала нить Тантры ментальной,
дескать, как встретиться ей, женщине, в нормальной —
со мною — обстановке... без всякой причины?
Кто же тогда во мне опять плачем кричит...
будто общаюсь я с чужой, замужней Анной?
Мысль моя стала такой материальной
настоль, что Анна до сих пор рыбой молчит,
в Вуалехвоста самку явно превратившись,
семьи аквариум украсив срочно дочкой?
Жаль, многоточие всё ж обернулось точкой:
исчезло, словно по-английски, не простившись…
Красноречивостью строки Зверя безмолвной
ломает сердце, душу вздохом истязая,
взгляд Недотроги из «ромашкового рая» —
нарочно-специально иль того не зная? —
цепью связав меня тантрическо-любовной!
|
