К И И К О К О Ч И
Глава – 1
Шёл я вечером с работы
Очень даже не спеша.
Выпить не было охоты,-
Не печалилась душа.
Взял кефира в магазине,
Хлеба, ломоть колбасы,
И пешочком, рот разиня,
Брел, не глядя на часы.
Дома мыслил принять ванну
И залечь на сутки спать.
Не вставать мне завтра рано:
Отдыхать так отдыхать.
Дома нет жены и деток:
Все уехали на юг.
Ведь на то оно и лето,
Чтобы отдохнуть от вьюг.
В понедельник тоже еду,-
Уж билеты взял давно.
И в Гурзуфе буду в среду,
Как оно и решено.
А пока-что по аллеям,
Где кругом, где напрямик,
Я бреду душой балдея,
Как первейший баловник.
И ещё бы! Отпуск летом.
Это вам не кое-что.
Это с пивом есть креветок…
С загоревшим животом…
Это первая черешня…
И редиска…И чеснок…
Вот и дом – моя скворечня,
Весь из брёвен и досок.
Обещают нам квартиру
Через годик…или два.
Вот уж дали бригадиру,-
Очередь моя, братва.
Дом под снос. Пустырь за домом.
Будет новый здесь район.
И бассейн со стадионом
Вскоре рядом возведён.
Затопил титан, Намылся.
Завалился на диван.
Потянулся, Приукрылся.
И заснул, как мальчуган.
Но проснулся не от стука,
Не на следующий день.
От испуга. Вот так штука,-
Воры влезли за плетень.
Вот взломали двери дома,-
Почему не слышу треск.
Не войти в мой дом без лома,-
Ну так кто же бродит здесь.
Вот дверь комнаты открылась.
Почему же я лежу.
Может это мне приснилось,-
Сам себя уже стыжу.
Я попробовал подняться,-
Ущипнул себя за бок.
Нет, и воры мне не снятся,
И подняться я не смог.
Вот они вошли. Их двое.
Молча подошли ко мне.
И творят что-то такое,
Что не выдумать во сне.
На меня одели брюки.
Гардероб сгребли в мешок.
Взял один меня на руки
И в окошко поволок.
Сильный гад, и не споткнулся,
Когда вышагнул во двор.
Я невольно оглянулся,-
Что другой там делал вор.
А другой поджёг мой терем.
Быстро и со всех сторон.
Посчитал бы его зверем,
Да, как бог, спокоен он.
И меня и куль пихнули
Под какой-то серый тент,
Что был крышкою кастрюли
Со стеною до колен.
Вновь я пробую подняться
И опять, того, не смог:
- Может хватит издеваться,-
Я совсем уже продрог…
Что-то вздрогнуло. Вдавило
В пол меня, как муравья.
«Тихо и такая сила,»-
В полутьме отметил я.
Отпустило. Вновь прижало.
И такая тишина…
«Подкрепиться не мешало б…
Как там дети и жена?...
Тю! Да где я? Что со мною?
Не больной я. И не пил.
Может что-то с головою…»-
И, как зверь, я завопил:
«Где я?! И кому я нужен –
Слесаришка из депо.
Я с политикой не дружен,
Да и технике слепой.
И жен ещё, и дети.
Кто прокормит их теперь?
Да и кто за дом ответит?
Не восполнить всех потерь!
Что семье те десять тысяч,
Если нету мужика.
Если муж сжёг дом и скрылся,
А квартиры нет пока.
Где я? Кто вы? Что вам надо?...»
Да никто не отвечал.
Ни души со мною рядом,
Помещенье, как подвал.
Приподнялся,- просветлело.
Встал,- совсем уже светло.
А как стал зарядку делать,-
Свежим ветром обдало.
Вот ищу я умывальник,
Душ или же туалет.
Только нету стен у спальни,
Ни двери, ни окон нет.
Нет балкона, нету шкафа,.
Нет картины на стене.
Люстра,- липа, липа ,- лампа,-
Жутковато стало мне.
Я решил присесть,- подумать,-
Да и стула тоже нет.
Стал садиться и без шума
Появился табурет.
Ногу на ногу забросил,-
Есть и спинка за спиной.
Руки в стороны,- у крёсел
Нету мягкости такой.
«Так и есть,- я на тарелке»,-
Пронеслась шальная мысль:
«ЦРУ такой безделкой
Просто бы не занялись.
Как держаться? Как придётся!
С кем мне здесь крестить детей?!
Дом сожгли,- плохие хлопцы,
Но похожи на людей».
«Есть охота»,- промелькнула
Мысль в гудящей голове.
Появился стол со стулом.
И закуска на столе:
Ветчина, сметана, яйца,
Колбаса, и чай, и хлеб…
Перестал я удивляться
И принялся за обед.
Борщ со свежею капустой.
На второе, так шашлык.
Чёрт возьми! А как всё вкусно!
Можно проглотить язык.
Взял я чай,- вино искрится,-
Крымский, видимо, мускат.
Что ж , коль можно причаститься…
Почему же я не рад:
Нет, увы, не на «тарелку»
Я попал, а в ЦРУ.
Слишком угождают крепко,
А такое не к добру.
Далеко шагнул, конечно,
Их технический прогресс:
Слишком мы живём беспечно,
Если «янки» кружат здесь.
Посмотреть бы, что снаружи,
Может местность бы узнал…»
…Нету стен, и коршун кружит.
Солнышко слепит глаза.
Пробежала антилопа,-
Недалече кенгуру.
(Значит, это не Европа).
Лев,- куда я удеру!
Всё пропало. Вновь пустыня.
Вновь бездонная стена.
Сердце от тревоги стынет:
Как там дети и жена?!
Да пришёл бы что ли кто-то?!...
Тю! Стоит передо мной:
- Поиграться вам охота.
Где я?! И кто Вы такой?!
Почему меня забрали?!
Почему мой дом сожгли?!
Где ваш главный?! Ну, начальник?!
Аллен Даллес там, или…
Он молчит, а я вдруг слышу,
Где-то прямо в голове.
«Мы в Сахаре. Вас не ищут.
Ваш скелет нашли в золе.
Дети и жена тонули,-
Мы их вовремя спасли.
Вы без них с ума б рехнулись.
Вот мы Вас и унесли.
Завтра встретитесь Вы с ними,-
Будет экипаж на Марс.
А в Сахаре здесь одни мы.
Вдалеке от лишних глаз.
И на Марсе на совете
Вы решите всей семьёй:
Оставаться на планете
Иль увидеть мир иной.
Мы – пришельцы. Мы давно уж,
Лет земных так тысяч пять
По Вселенскому Закону
Стали Землю навещать.
Вы созрели. С вами скоро
Можно будет говорить.
Это как сожжёте порох
И разучитесь дурить.
А пока-что наше дело
Наблюдать да изучать.
Мы не можем недозрелых
Ни журить, ни поучать.
Вас на Марсе сотен восемь,
Я имел в виду землян.
Чёрных и русоволосых,
Разных лет и разных стран.
Это те, кто пожелали
Нашу «землю» повидать.
Многих мы повозвращали,-
Мы не можем принуждать.
Дело в том, что вас обратно
С Марса можем мы вернуть.
Мы спасали вас бесплатно,-
Тут нас не в чём упрекнуть.
Всё устроим. Будет чудом,
Что семейство всё спаслось.
А квартиру взять не трудно,
Раз такое уж стряслось.
Рассказать, что повидали,
Вы не сможете потом.
Вы проснётесь, будто спали
Долгим и кошмарным сном.
Но с ближайших поселений
Мы вернуть не сможем вас.
Далеко шагнул наш гений,
Но проблемы и у нас.
Нет, вернуть совсем не сложно,-
В кораблях хватает мест.
Просто, но не осторожно
Предъявить вас снова здесь.
Времени пройдёт не много,
Но уж все оплачут вас.
А с воскресших спросят строго
Безо всяческих прикрас.
В общем – всё. До скорой встречи.
Не со мною, а с женой.
Если Вам заняться нечем,
Погуляйте за стеной.
Львов не бойтесь. Их владенья
Нас сюда и привлекли,-
Ни единого селенья
Ни вблизи нет, ни вдали.
Вы под полем (Вас отсюда
Не достанет даже слон.
Или этот «чудо-юдо»)
Сверху и со всех сторон».
Я невольно оглянулся,-
Кто ещё там говорит.
«Мы одни, то я запнулся.
Я плохой пока лингвист.
Ваш язык одноканальный
И посредством звуковолн.
Потому я машинально
Вклинил («чудо-юдо» - слон).
Наш язык другой природы,
Многослойный и простой.
Как электроволноводы:
Мысли, шутки, деловой…
Связь с родными, связь с женою.
Свой у каждого канал.
Вы общаетесь со мною,
Значит, я лишь и слыхал.
Вас же слышит вся округа:
Звери, птицы и…враги.
На Земле довольно туго,-
Чересчур дела строги…»
- Как же вы поёте песни,
Если тяпнете вина?
Или соберутся вместе
Муж, любовник и жена?
Вот уж, видимо, потеха,-
Налакались и молчат…
А у нас – Эдита Пьеха.
А у нас полно девчат.
Да у каждой свой особый
Самый звонкий голосок…
Начерта мне волноводы,-
Лучше ящик из досок!
И отдайте Катерину!
И отдайте пацанят!
Лучше на Земле погибнуть,
Чем Отчизну потерять…».
«Да не злитесь понапрасну.
Кто вас станет принуждать.
Если жилось Вам прекрасно,
Можно ведь не улетать.
Только их на Марсе трое.
Вы же здесь, увы, один.
И решение такое
Мы никак не утвердим.
Завтра соберётесь вместе
И решите свой вопрос.
(Нет дороги интересней,
Чем среди слепящих звёзд)».
- Да заткни свой агитатор,
Или, как его, канал.
Я ведь слесарь, не оратор.
И от ваших штук устал.
Я хочу к жене и детям,-
Мне совсем не нужен Марс.
Вам не нравится планета,
Да одна она у нас.
Жёнку и детей верните,
Коль упёрли в эту даль.
Я пока не небожитель,
Чтоб по Космосу скучал.
Мне бы пива да с таранью…
Поутрянке – хлебный квас…
Катерину, Дашу, Ваню…
Никчему мне этот…Марс…»
«Вот Вам пиво. Вот таранка.
Вот Вам квас. А мне пора.
Вылетаем спозаранку,-
Отдыхайте до утра.
И напрасно не шумите.
Я не робот, - понял Вас.
Но хотите, не хотите,-
Мы доставим Вас на Марс.
Вот и транспорт на подходе.
Вот, смотрите,- великан…»
…Надвигалось что-то вроде
Двух тарелок. Весь экран
Засветился желтизною.
Вот совсем позеленел.
Отдаёт голубизною.
Посинел и почернел.
Только искорки мерцают.
И сплошная тишина…
« Я пойду их повстречаю,-
В корабле моя жена.
Как и вы, мы тоже люди.
Даже похожи на вас.
И скучаем мы, и любим,
И грустим без милых глаз».
Лишь теперь я присмотрелся
К похитителю….меня.
Человек, и всё на месте.
Есть жена, бишь, есть семья.
Чуть меня повыше ростом.
Худощавый, Смугловат.
Я бы выпил с ним два по сто,-
Привлекает, будто брат.
Волосы густые, тёмны.
Тоже карие глаза.
Не считаю его скромным,
Но что груб, я б не сказал.
Он пошёл походкой быстрой.
Ну а я попёр за ним
По тропинке каменистой,
Будто волками гоним.
Я уж начал выдыхаться
И подумал: «Не беги,-
Я же не могу угнаться,-
Мне твои бы сапоги?!»
Он мгновенно оглянулся,
Удивлённый ждал меня:
«Вы сказали…»,- он запнулся:
«Сапоги у Вас теснят…»
Мне было уж не до смеха,-
Я буквально весь кипел.
После эдакого бега
И пыхтел я, и сопел.
Но в глазах его сияли
Искры счастья. Я смолчал,-
Он же век не видел крали,
Что ему моя печаль.
«Мы не в комнате для связи.
Я же слышу, слышу Вас…».
«Рта я не открыл ни разу…»
«Слышу, слышу каждый раз…»
Он запрыгал, как ребёнок,-
Улыбается, пищит.
Я уже остыл немного,-
Снова всё меня в нём злит:
«Бестолковый, а куда там,-
Мы – пришельцы, мы умны.
Вы из ЦРУ, ребята,
Хиппачи чужой страны…».
Он аж взгвизнул от восторга:
«Коль не веришь, ну и пусть.
Вот освоишься немного
И поймёшь общенья вкус.
Мы одной природы дети.
И язык у нас один.
Первый ты, кого я встретил,
Кто со мной «заговорил».
Но пора, жена вон сходит,
И прости, что не на «Вы»…».
А куплет-то сотый вроде,
Значит, и конец главы.
Глава – 2
Полусфера, полусфера,
То ли диск, то ли яйцо.
«Всё-таки «тарелка»- стерва,
Но с балконом и крыльцом».
По ступенчатому трапу
Кто-то быстренько сбегал.
Я отстал, побрёл обратно,-
Я же всё же не нахал.
И когда я оглянулся,
То, увидев их двоих,
Я от смеха чертыхнулся,-
Чертыхнулся бы и псих.
Чисто дети. Сколько лет им?
Кувыркаются. Галдят.
Даже солнце мягче светит,
Заглядевшись на ребят.
Бегают кругами, ловят
То она его, то он…
Вот уже идут за мною…
Вот и слёзы…Вот и стон…
Вот какие-то упрёки
За какие-то грехи…
И пылают счастьем щёки.
И блестят у них зрачки…
Подошли. «Такая пара,-
Прямо глаз не оторвать.
Девка – шик, я б «Мисс Сахара»
Не осмелился назвать.
И хитра, вишь, распустила
Золотой огонь волос.
Понимает, что красива…»-
Вновь во мне вскипела злость:
«Недозрели, рановато
Им, бишь, с нами говорить.
Кто ж тогда придумал атом!
Кто смог спутник запустить!
Мы годков через десяток
Сами полетим на Марс.
Вы – толковые ребята,
Но пора ценить и нас.
На «икскурсию» куда-то
Нас решили прокатить.
Я не «пан-иксплуататор»,
Чтобы даром есть да пить.
Коль мне дали три недели,
Я их должен отдыхать.
Мне «тарелки» надоели,
Я хочу в депо «пахать…»»
А она меня за руку,
Будто проверяет пульс,
И глядит в глаза, как другу,
И уже я…не сержусь.
Голубые, голубые
У пришелочки глаза.
«Совершенно не земные» -
Я бы попросту сказал:
«И искрятся, прямо страшно,-
Вдруг пустыню подожгут.
И лицом…не видел краше.
Хороша, ну прямо жуть.
Если там у них такие,
Я готов на край земли,
Я готов пешочком в Киев…
…Как там деточки мои?!
Ах ты шельма раскосая,
Порешила соблазнить!
У меня жена…такая,
Что никем не заменить.»
- Что смеётесь! – зарычал я:
- Я не клоун тут для вас!
Не хватало мне печали,
Так ещё одна нашлась…
А они смеются оба,
Чуть не взявшись за живот.
Не забуду я до гроба
Этот жизни поворот.
И она «заговорила».
Тут уж я совсем завял.
Долго ли беседа длилась,-
Я «часов не наблюдал».
Монолог пересказала,
Что в уме я намолол.
Даже фразу «мисс Сахала,-
Я пред ними был, как гол.
За восторг благодарила,
Упрекнув меня за злость.
И за верность похвалили,-
Для всего мыслей нашлось.
«Ох и умная, зараза!...
Не успел пресечь я мысль,
А она за эту фразу
Разругала меня вдрызг.
«Боже мой! Вот это пытка!
Думать ничего нельзя».
Зябко стало мне и брыдко,
Страшно, милые друзья.
А она меня под руку
И в сторонку отвела:
- Не впадайте в эту муку,-
Не плохи у Вас дела.
Ничего мы не услышим,
Коль не захотите Вы.
Нужно «думать» чуть потише,
Без эмоций…половых.
Муж мой Вас сейчас не слушал.
И не мог он Вас слыхать.
Мне Вы прожужжали уши.
Но зачем же обзывать:
- Умная и вдруг – «зараза».
Хороша и –«шельма», «жуть».
Ругаете в каждой фразе,
А ведь нравлюсь Вам…чуть-чуть.
Мужу я пересказала
Кое-что из Ваших слов.
Потому смешно нам стало,
Уж простите нас «ослов».
Впредь, когда вы захотите
С кем-нибудь поговорить,
Взор к нему свой обратите,
И нащупается нить.
Вам легко будет общаться
На любом из языков.
Ваш талант – большое счастье.
Как разведчик, Вы готов.
Во Вселенной очень много
Всевозможнейших миров.
Нам подобных – «слава богу»-
Или типа,- «будь здоров»,
Вы близки умом и внешне,
Только с речью посложней.
На одной планете грешной
Столько всяческих страстей.
Языков – пятнадцать тысяч,
А наречий – и не счесть.
Где уж вам объединиться?!
Как понять друг друга здесь?!
Мы пришли к вам с хлебом-солью,-
Нас приняли за богов.
А иные, коих боле,-
За опаснейших врагов.
Жгли нас и четвертовали,
Распинали на крестах…
Просвещать вас мы устали
На свой риск и на свой страх.
Перебеситесь,- поймёте –
Так решил Совет Планет.
А вы в космос уже рвётесь,
Да ума поныне нет.
Вам пора объединиться,-
Ум вас к этому ведёт.
Но ведь может так случиться,
Что Земля вас проклянёт.
Мысль техническая ваша
Обгоняет смысл идей.
Это очень, очень страшно
Для Земли…и для людей.
Если мы себя объявим,-
Всполошится мир земной.
И победа самых рьяных
Будет Космосу войной.
Вы пока нам не угроза,
Но последних двадцать лет.
Это уж не жизни проза,
А канун грядущих бед.
В арсеналах средств убийства
Накопили вы вполне.
Уж пора угомониться
И не жертвовать войне.
Вы же вместо хлеба-мяса,
Да приличного жилья,
Раскормили тунеядца –
Милитинфантилия.
Вы уже взнуздали атом,
Запряжёте и нейтрон.
А общаетесь всё матом.
И грешны со всех сторон.
Вам помочь мы не сумеем,-
Принцип наш совсем иной.
Занят ум ваш ахинеей,
То есть – ядерной войной.
Если вы найдёте способ
Люд Земли объединить,
Вы не будете угрозой
Ни Вселенной, ни Земли.
Это будет та победа,
Коей очень жаждем мы.
Общность Разума – то кредо,
Чем питаются умы.
И с планетою единой
Будем мы держать Совет,
Как пролог дороги длинной
В бесконечный «белый свет».
Вы пока-что не созрели,
А к пределу подошли…
До сих пор не надоели
Вам цари да короли.
Власть – порок, она помеха
Созиданию, труду.
Вашим детям смерть – потеха,-
Смотрят телеерунду.
Муж сказал,- Вы из Союза,-
Ваша общность ближе нам.
Не спектр дел предельно узок,-
Мы же судим по делам.
Ваши принципы без лени,
Да отбросив мишуру,
Воплотить в жизнь мог бы Ленин,-
Да мешает зло добру.
Что-то я уж заболталась,-.
Муж устал уже нас ждать:
Ваших книжек начиталась,-
Начала митинговать.
Я – всего лишь переводчик,-
Изучаю языки.
Звать меня – Кии Ко Кочи.
Коротко – Кии, Ко, Ки.
Муж мой – астронавигатор:
Лётчик, техник и шофёр.
К языкам не туговат он,
Но не скажешь, чтобы скор.
С ним диалог Ваш, то чудо,-
Непредвиденный успех.
Сможем мы общаться с людом
Ваших континентов всех.
Я сегодня на Онету
Сообщенье отошлю.
Нужно драться за планету,-
Очень я её люблю.
Вас зовут Сергей Петрович,-
Муж мне имя сообщил.
Братья встретились по крови,
А столетия молчим.
Ну, попробуйте, Серёжа,
К нам его сейчас позвать.
Только «чур Вас» осторожно,
Чтобы «дров не наломать».
Я слыхала Вас отлично.
Он о том же говорил.
Звать его – Ир Жо Боличо.
Сокращённо – Ир, Жо, Ил…»
Я пришёл в себя. Тирада
Чересчур длинна была:
«Я в Сахаре. Это ж надо.
Вот какие, брат, дела.
Рядышком такая краля.
Говорит, будто поёт.
Звать её: Кии ко…Галя.
В общем – курица и всё…»
Боже, как она взглянула:
Прямо щами обожгла.
И надменно отвернулась.
«Хороша, чума, Мила».
Повернулся я к пришельцу,
Как учила Ки, лицом:
«Поточней, Сергей, прицелься,
Авось будешь молодцом».
«Ир, который Жо Боличо,
Приглашает Вас жена».
«Я б с тобой по сто «Столичной»,
Иль бутылочку вина».
Он мгновенно оглянулся
И пошёл куда-то прочь.
«Вероятно, он надулся.
Тут уж нечем мне помочь.»
«Ил, вернись, куда ты чешешь!
Коль обиделся, прости.
Я перед тобой безгрешен.
И с женою не шутил.»
Он пропал за поворотом,
Где гора каких-то скал.
«Поиграться им охота:
Хочет, чтобы поискал.
Нет уж, дудки, с вами в прятки
Не намерен я играть.
Вы – хорошие ребятки.
Да пора помозговать.
Это ж я теперь бездомный.
Прохлаждаюсь чёрте-где.
Был я слесаришка скромный,
Кем у них я буду здесь?
Врут они про Марс, конечно,
Про детей, и про жену.
Чересчур живу беспечно,
Будто я и не в плену.
Мы, конечно, не в Сахаре,-
Кенгуру в Сахаре нет.
И не так здесь солнце жарит.
Все их басни – просто бред.
Имена!!! Она – япошка.
Он с Италии – мафист.
Хороши! И жаль немножко,
Коль взаправду экстремист.
Вздумали меня дурачить,
А потом завербовать.
Катерина пусть не плачет,-
Постараюсь я удрать.
Мы в Австралии, конечно.
Солнце здесь из-за угла.
Если кроликов я встречу,-
Так и есть,- моя взяла.
Я сбегу, и к нам в посольство,
Принимайте,- так и так.
Вам мерси за хлебосольство,-
Только я ведь не дурак…»
«Хи-хи-хи!» - Я встрепенулся,-
Она «слушала» меня.
И мужик её вернулся,-
Вынырнул из-за камня.
Я взбесился. Что было бы!
Трудно даже предсказать.
Я убил бы. В дикой злобе
Мог бы девку растерзать.
А она ко мне прижалась
И всем телом вся дрожит…
Злоба где-то подевалась.
Захотелось мирно жить.
Я обнял её, как дочку,
И в щеку поцеловал.
Эх, и точки, точки, точки,-
А случиться мог скандал.
Ир нам не устроил сцену,
А спокойно подошёл.
«Видно знает себе цену,-
Да и я-то тут причём.»
«Ваш огромный темперамент»,-
Передал он подойдя:
«Не вмещается в параметр
Самих громких онетян.
Вы меня здесь не слыхали,-
Я тихоня против Вас.
Вы же на меня орали,
Как планетный громкоглас.
Я уж спрятался за скалы,-
Думал, там Вам не достать.
Да и там вы рассказали,
Что я и не должен знать.
Из Австралии, конечно,
Завезли мы кенгуру.
И совсем мы не беспечны,
Раз избрали сью дыру.
Мы не дали здесь однажды
Ядерный заряд взорвать,-
Не унять опасной жажды
Всё живое убивать.
Будь от долга я свободен,
Я велел бы всех карать,
Кто войной душевноболен
И способен убивать.
В вас звериное начало
Неподвластно голове.
Это чересчур печально.
И тем паче,- мы в родстве.
Зачат девицей Марией
Был известный Вам Христос.
Да и многие другие,
Коих эпос не донёс.
Кии – родственница ваша.
Это просто доказать:
И поёт она, и пляшет,
Как советский детский сад.
И святые ваши с нимбом.
То совсем не солнца диск.
Можно отличать чем-либо,
Но одеть в скафандры,- риск.
«Боги» вскорости исчезли,-
«Взобралися на Олимп».
Не остался образ прежний,-
Что сказанья донесли.
Просто мы скафандры сняли,
Атмосферу изучив.
Иисуса вы распяли,
Астронавтов огорчив.
Вот он и «воскрес из мёртвых»,
На «тарелке» улетев…»
«А меня какого чёрта,-
Я к вам вовсе не хотел…»
«Может мы и виноваты:
Дом сожгли. Вас унесли.
Пожелала вся семья так,-
Нас бы можно и простить.
Вон «тарелка» прилетела,
По земному – НЛО.
В лнксиконе нашем – «Эла»»
«Онетянское – ило».
Ки последние два слова
Нашептала тихо мне.
И взяла за руку снова
В зазвеневшей тишине.
Жо ушёл к клубку тумана,
Что повис в полста шагах.
«Бросил нас двоих, и странно,
Будто я им и не враг.»
Ки погладила ладошкой
Грубые мои персты
И, нахмурившись немножко:
- Будь, Сергей, со мной на «ты».
«Вот уж не было заботы,-
Не сносить мне головы.»
Но куплет уже двухсотый,
Видимо, конец главы.
|
Что значит, ссылают в ЗабВО?