«Аргентина»
Какой-то школьный концерт
извлекаю из рухляди прошлого.
Одноклассница в шляпе с полями
кружится на сцене
под мелодию: «Ля-ля-ля-ля-ля-ля… Аргентина».
Полноватая, с толстыми икрами,
фальшивит самозабвенно в каждом движении.
Одноклассники (авторитетная тройка)
ржут из партера, что першероны.
А она скользит и не обращает внимания,
фальшивит самозабвенно под белой шляпой.
Повзрослели и поумнели…
Теперь бы так не поступали.
На встречах коньяк пьют и водку, кто не завязал.
И я размышляю, как малого стоила выходка та для них,
как много могла бы сломать в другом навсегда,
насколько нелепо на ржание першеронов,
на цыканье, тыканье, прочие междометия ассортимента низших,
откликаться всем естеством, бездумно и беззащитно,
как поздно снисходит горькая мудрость…
Сейчас знакомая – авторитетный в городе врач.
Встречи выпускников игнорирует. Точка.
12.11.2020.
***
Город в вечной мерзлоте или в пустыне,
в котловине между неприступных гор,
словно подлинная родина, доныне
он мне снится. Подлому в укор
открывается за поворотом
после долгих переходов и лишений,
аккуратный, маленький, и кто-то
занавеску в обрамленье лени
неожиданного в стуже солнца
чуть отдергивает, чтобы убедиться,
что достиг его я – выпиты до донца
страх и горечь, пройдены границы;
или там нежданная прохлада
после зноя, мути и барханов вязких,
или скал нависшая громада
подается перед, будто связки
бус стеклянных, свисших шторой к полу,
и в сакральный, тихий, деревянный,
твой по крови, твой по морю, к молу
самое себя несущего,
твой, манной
жителей питающий небесной,
обнимает Город Долгожданный!
16.11.2020.
Калифорния, примерно 1890
У нее на рукавах кукуруза:
вязаный свитер,
этот узор…
Она ходит в воскресную школу,
книжка подмышкой,
сквозь бурьяны,
мимо вспаханного участка Гаррета,
выгона Смита,
дальше, пыль бередя…
Синеют кордоны между землею и небом,
как строки поэтов, которые
учит она наизусть.
А вот я отхлещу кнутом
и ее, и себя, и гнусные тени,
которые в эту пору дня
ползут и волочатся!..
Знать не желаю строчек поэтов!
А вылущил бы губами
краешек только,
хоть бы пядь рукава
на вязаном свитере…
08.11.2020.
Неряшливая зима
Неряшливая зима.
Изъеденный молью мех,
наброшенный на дома.
Слетает ни дождь, ни снег.
Исчерканный колесом.
Чернеющий там и сям.
Смесь пудры, муки с углем.
Подорванный белый храм.
Где четкость и где ответ
на самый прямой вопрос?
Грязь только месить. Завет
запутанный, смех до слез.
Решайся или решай,
сам мучайся иль спроси,
ногтями сдери лишай
над жилами с током сил…
Ни то и ни се дурит.
Зима, словно арлекин.
Внутри тебя тот же вид.
К тому ж ты совсем один.
18.11.2020.
***
Распятые львы Карфагена,
как описывал их на страницах «Саламбо» Флобер.
Расклеванные и в гримасах
последнего рыка и гнева,
готовые ринуться хоть бы на стадо слонов,
в последнюю битву царей из царей,
но взятые на поводок человеческой мести.
Крестьян, их ведь тоже несложно понять:
потеря скота, страх за жизни детей.
Когда восстают эти сервы на аристократов,
тогда удержать их нельзя
и поистине бодрой собачке
гораздо привольнее, нежели дохлому льву.
Короны закатываются, как солнца,
в подножную грязь, чтобы спрятаться в ней,
златые сбриваются гривы,
снимаются перед железным клыком,
готовым склизнуть посреди деревянных опор…
А львы, хоть страшны и могучи, но не бесконечны,
и вот уж мельчает порода,
вместилища духа
метут тротуары, откупоривают пивко
в компании беспородных,
трепыхаются с каждым днем
неувереннее, слабее.
И их распинают
меж старой надеждой
и кротким отчаяньем
добрые сестры и братья.
10.11.2020.
Тихогрудь
Чтоб, дыша, вздымалась.
Для чего-то.
Для кого-то.
Для самой себя.
Чтобы с новым вдохом
из болота
вверх за волосы
тащила, вся
от любви лучась,
а голос сладкий
пел да пел
(ну что с него возьмешь?),
привкусом ванильной шоколадки
обдавая щеки.
Чтобы нож
обрезал ее в момент фальшивый,
струйку звука,
чтобы в тишине
тихогрудь одна
вздыхала ивой
или, там, курсисткой при луне…
17.11.2020.
***
Человек заезжает в пустыню
пересечь ее надо
барханы изможденное вязкое тесто
спотыкается конь
нету смысла ни в чем
всадник правит конем
в никуда в золотисто-зловещую пыль
и твердит что имеет надежную цель
и мокра его шляпа и фляга тощает
фатум молча заносит его в черновик
в револьвере патроны ржавеют от скуки
он его разряжает в ближайший мираж
но спустя сорок миль стремя ловит нога
на ином скакуне
что быстрее иных
он в оазис врывается с песней
обнимает колодец за талию и
заглянув в него гибнет воскреснув
22.11.2020.
|