Есть имена и есть такие даты –
Они нетленной сущности полны.
Мы в буднях перед ними виноваты,-
Не замолить по праздникам вины.
И славословья музыкою громкой
Не заглушить их памяти святой.
И в наших будут жить они потомках,
Что, может, нас оставят за чертой.
А.Твардовский.
Факты
Сражение за Ржевско-Вяземский плацдарм было самым
кровопролитным не только в последней мировой войне,
но и вообще в истории человечества. Участник военных
сражений маршал Советского Союза В. Г. Куликов назвал
ориентировочную цифру общих потерь Красной Армии на
Ржевской дуге в период с января 1942 по март 1943 года
2 миллиона 60 тысяч человек.Сорок две братские могилы
находятся на территории Ржева и района, По данным
Ржевского военкомата в них покоится прах воинов более
ста сорока стрелковых дивизий, пятидесяти отдельных
стрелковых бригад, пятидесяти танковых бригад.
Уходя из Ржева, фашисты 1 марта согнали в Покровскую
старообрядческую церковь почти все оставшееся в живых
население города - 248 человек - женщин, стариков и детей,
заперли железные двери и заминировали церковь.
Пригоняли сюда семьями. Тех, кто отказывался или не мог
дойти до церкви: мужчин, женщин, детей, фашисты
расстреливали.
До Великой Отечественной войны население город
составляло 56 тыс. человек. В результате боевых
действий в 1941—1943 годах за 17 месяцев оккупации
Ржев был разрушен до основания. Из 20 тыс. человек,
оказавшихся в оккупации, в день освобождения —
3 марта 1943 года — осталось 150, вместе с районом — 362.
Весна 1943
Весна сорок третьего в Ржеве не пахла травою и хмелем,
Не красилась акварелью зеленой травы и цветов,
Не пела веселой капелью, а только глядела… глядела
И сделалась старой и серой, и плакала тихо: За что?
И ночью ветрами скулила, над морем солдатских могилок,
И звезды ночами гасила, ходила дышать в облака,
От запаха тлена лишилась – и чувства, и мощи, и силы,
Она торопилась, спешила, а здесь не до счастья пока...
А здесь – лишь могилы… могилы… Весна у светила просила:
О, Господи, дай же им силы, согрей их, надежду верни…
Ночами луною светила, покуда земля хоронила
Погибших - любимых и милых, и эти бесовские дни.
Под каждым кусточком, под каждой березкой
Весной сорок третьего - только погосты...
Ах, сколько же крови и сколько же боли,
И воли к победе, и горькой неволи...
От Ржева – направо, от Ржева – налево
Окопы… окопы… и снег черно – серый,
От выжженных сел ничего не осталось,
Ни даже какая-то самая малость.
Убиты деревни, что с городом рядом,
Убиты пожарами, градом снарядов,
Раздавлены танками, вражьей пехотой,
Опутаны сетью окопов и дзотов,
Колючка и мины в четыре ряда…
Под минами город и Волги вода…
В слезинке ребенка, застывшей на щечке -
Голодном, холодном, убитом комочке,
В солдате, упавшем во Ржевском окопе,
В солдате, погибшем в поганом болоте
На подступах Ржеву, на волжской земле,
В печальном и русском таком журавле,
Покинувшем плача родные места,
Во взорванных немцами Ржевских мостах,
В мальчишках–девчонках шестнадцати лет,
Отправленных в рабство на тысячи бед,
Во всем…навсегда… и на все времена
Останется памятью эта весна…
За что? По оврагам, полям и дорогам,
Что черная туча – со свастикой погань,
С крестами на шеях, без Бога в душе.
- Ужели ты, Господи, с ними уже…
Ужели не слышишь, как рвутся снаряды,
Как жгут нашу землю фашистские гады,
Ужели ты демонов любишь, Господь…
Мы - дети твои, твоя кровь, твоя плоть…
Наверное, эти слова иль такие
Шептали в потемках и Бога просили
Невинные матери, малые дети…
Минуты - как пули, минуты - как плети,
Часы ожидания смерти - страшнее,
Когда перед вами на белом алеет
Кровь мальчика, деда его и бабули -
Несчастных, погибших от вражеской пули.
Вы - знали их, жили вчера по-соседству…
У деда – веселое доброе сердце,
У мальчика были глаза голубые…
И эти глазищи - сегодня убили!
Да! Эти глаза не увидят войны…
И пятой своей…только пятой весны!
Не будет уже – пирога к дню рождения,
Не будет игрушек, освобождения,
Не будет - ни школы, ни юных апрелей
И даже не будет могилки отдельной.
Его похоронят с бабулей и дедом,
С погибшим солдатом, с погибшим соседом,
С танкистом сгоревшим, с погибшим комбатом,
Что город спасали от фрицев проклятых,
Что горькое право свое заслужили -
Остаться опознанным в братской могиле…
А сколькие в проклятой этой войне
Остались лежать без могил в тишине…
Часы ожидания - смерти страшнее…
Под крышею церкви, где небо синеет,
С зловещими справа, с идущими слева,
Под шепот холодного мокрого снега,
Под взрывы снарядов, под слезы детей,
Биенье усталых сердец матерей...
Часы ожидания - смерти страшней…
С холодным дыханьем во Ржеве весна.
На правом, на левом - гадюка–война.
Под крышею церкви, где Бог и порог,
От сотен дыханий - под купол парок.
От лучика света, что в дальнем оконце,
Надежда - на жизнь, на весну и на солнце.
Надежда, разбитая на осколки,
На двести с лихвою, тревожных и колких,
Под сердцем, у каждого пленника в теле:
Ах, только бы ангелы наши успели!
Дойти… долететь… доползти…
О, Господи - Боже, прости!
Освобождение
Через сожженные кварталы Ржева,
Сквозь городские минные поля,
По мостовым, от крови порыжелым,
По улицам, где вздыбилась земля,
В промокших тяжеленных маскхалатах,
Меняя души на разрывы мин,
Тяжелой поступью уставшего солдата
Шел командир и ангелы за ним...
А Ржев молчал… Ни радостного крика,
Ни возгласа, ни детского лица,
Лишь от пожаров всполохи и блики
И снег… и дым… и нет ему конца....
Молчит убитый Ржев, горят дома,
А в старой церкви - третий день зима...
А в старой церкви - двести с лишним душ…
И к ним на помощь ангелы идут…..
В тот мартовский освобожденный день
Никто не вышел ангелам навстречу.
Над картой местности они склоняли плечи:
Где город… Вот же он, крестом помечен…
Где город Ржев? Где жители его...
Печные трубы... больше никого...
Но есть приказ : Дойти, найти, спасти!
Да разве мы воюем по приказу?
Мой друг, однополчанин, побратим!
Зачем приказ нам, чтоб добить заразу!
За город Ржев, за мертвые дома…
Запомни, брат, на перекрестках трупы
И плачет черной копотью зима,
И мертвый воробей, случайный, глупый...
И мины… мины… Злобствовал фашист!
И площадь перед старою церквушкой,
И мертвый мальчик, словно на подушке
Головкою к одной из них приник,
Как будто спит....
Снег
И падал снег… Обычный снег, простой.
Он шел на Ржев надолго, на постой.
Он шел и шел, он белый был тот снег,
И каждый–каждый ржевский человек,
Кто выжил в этом адовом огне,
Конечно, думал: Белый…чистый… мне…
И каждый-каждый ржевский человек
С надеждою глядел на этот снег,
Ведь это только снег, а не налет…
Так пусть идет… идет… идет… идет…
Пусть падает на волосы и лица,
На страхи детские, испитые до дна,
Пусть Родину, поруганную фрицем,
Засыплет снегом ранняя весна.
Засыплет все, что взорвано, убито,
Что никогда уже не возвратить,
Засыплет поле боя Ржевской битвы,
Чтоб косточки солдатские омыть…
Ведь он – чистейший, этот снег простой,
Не смешанный ни с пеплом, ни с золой…
Память
Есть святыня в селигерских землях:
Родничок, что бьет из под земли.
Рядом - монастырская деревня,
Храм, часовня и «окно» Земли.
В тихом месте старого болотца
Родничок нашел себе тропу
И журчит, и тихой песней льется,
Дальний свой прокладывая путь.
Набираясь мощи, силы, стати
От небес, снегов и облаков,
Ручеек, рекой широкой ставший,
Будет зваться Волгою – рекой.
Был и будет! Навсегда. Навечно.
Как и первый на пути его
Город Ржев, встречающий сердечно
Волгу – мать российских городов.
Город мой, в котором не бывала,
Но, поскольку русская душой,
Плакала, когда о нем читала
И поскольку русская – он мой.
Город- птица, заживо сожженный
За семнадцать месяцев войны,
Город слез, беды и похоронок,
Каждой третьей плачущей вдовы.
Город первой почты, первой пары
«Ржевских чаек» - милых голубей
Вновь отстроен, вновь его качает
Волжская вода, как колыбель.
Есть легенда: Князь Владимир Псковский,
Каждый раз, когда грозит беда,
На своем коне на берег волжский
В свой дозор выходит и тогда -
Враг бежит от города, надолго
Зарекаясь Ржевских берегов,
И опять спокойно «катит» Волга
Вдоль российских сел и городов.
Если ночь тиха, прозрачна в Ржеве,
Значит: спи, спокойно, волжский край,
Колыбель финифти, «дымки», гжели,
Соловьиный русский милый рай…
От автора:
Я к тем, кто в креслах голову задрав
Пред ветераном, тружеником тыла,
Солдатом, кого смерть недокосила,
Перед вдовой, что не имеет прав
На ваши льготы и чиновью ласку,
На теплый дом, бесплатный проездной,
На быль, что стать могла бы славной сказкой,
Будь они - вашим папой иль родней:
Остановите стрелки на часах…
Не только в день, когда по-разнарядке
Кладете вы венки на обелиск,
А в день, когда старик, не очень «гладкий»,
Что воевал, а клянчить не привык,
Придет к вам в кабинет… А лучше, сами
Его найдите в списках чуть живых,
А если ваше сердце – стылый камень,
Часы остановите в тот же миг…
Я к тем, кто нынче, голову задрав,
Рукой махнул в приветствии фашистском:
Остановите стрелки на часах,
Покуда мы зачитываем списки
Погибших, угнанных на смерть и смерть,
Сожженных, преданных, непогребенных,
Всех, кто от пули не страшился лечь,
Сынов своей страны непокоренной.
Остановите стрелки на часах
Своих, пока зачитываем списки!
Не суйтесь к нам... Мы обратим вас в прах!
Вам не уйти тихонько, "по английски"... |
С наступающими майскими праздниками!
Одно из лучших, которые я читала про войну...пробивает навылет...
.