Мария Ильинична с Анной Петровной
пьют чай с чем попало и дышат неровно.
Пред ними мерцает экран голубой.
На нём разгорается бой.
Там Анны Петровны единственный Паша
с любимцем Марии Ильиничны Сашей
(красавцы, спортсмены и кровь с молоком!)
друг другу грозят кулаком.
Давно ли друзей одного от другого
развёл по углам тренирующий Вова!
И вот они встали врагами на ринг,
надеясь на хук или свинг.
Движения Саши изысканно грубы,
но Пашины губы поджаты сугубо.
Ух, Паша! Он ранний, хоть из молодых.
И вдруг — ударяет под дых!
Мария Ильинична шепчет бескровно:
— Твое воспитание, Анна Петровна,
всегда, извини, оставляло желать...
Не стыдно тебе? Ведь я — мать!
Лишь Анна Петровна вздохнула притворно
и к блюдцу склонилась, поникшая скорбно,
очухался Саша, подпрыгнул, и вот —
успешно провёл апперкот.
Так ловко, пожалуй, не бил никогда он!
Противник повержен в глубокий нокдаун.
К нему моментально спешит рефери,
считает своё раз-два-три.
А Анна Петровна привязана к сыну,
и через антенну, как сквозь пуповину,
она ощутила ужасный удар
и речи утратила дар.
Грядёт поражение Пашино. Девять.
Но Паша, на лучшее всё же надеясь,
встаёт, и тот Вова трепещет в углу,
и гонг прерывает игру.
Вот так, с напряжением нами воспетым,
проходит турнир с переменным успехом.
Удары, свистки, восклицания, клинч
и гонга воинственный клич.
А в кухне два кадра забытой конторы
согласно гадают: который, который??
Считают, что лучше бы был волейбол
и кушают свой валидол.
А я бы сказал им: «Бабули, не надо!
Неважно, кому из них светит награда.
А важно, что чем бы ни кончился спор -
с победой останется — Спорт».
1989
|