На целой улице один велосипед.
Им, Васькин папа, отправляясь на работу -
на зависть всем, в пыли прокладывает след
сквозь всю неделю,.. в воскресенья,.. по субботам.
А мой - сидит... Причин не знаю, маловат.
Но, плачет мама - по ночам, решив, что сплю я.
Так похудела, что ключицы, лишь, торчат.
Она - не скажет... Я, в мечтах своих, рисую -
отца, в фуражке командирской: он пришёл
и белозубою улыбкой расцветая,
меня - обняв, сажает весело за стол,
где горка блинчиков в тарелке тихо тает.
И, пусть - у Васькиного, есть большой наган,
он грозен так, что сторонится вся округа,
в военный час НКВД - задаст врагам!
Я понимаю гордость маленького друга,
ведь Васька - друг. По крайней мере, раньше - был.
Не виноват он, что свои у взрослых тёрки...
P.S.
... Проходят годы, в них отец его застыл
на фотографии последней, в гимнастёрке.
Живой, весёлый. А письмо - всего одно.
Мобилизован, только ждали - зря, обратно.
Пал, среди первых он, рубя - своё окно
в Европу ту, что нам доныне неприятна.
... Вернулся мой. Его статья на фронт не шла.
Я - не завидую, чужим велосипедам.
... Война, всех нас - уж, как смогла - обобрала -
тем, нескончаемо печальным, жарким летом.
|
