В размолвке мы, но жаждем примиренья,
И ты считаешь, что без промедленья
Я должен сделать первый шаг к нему.
И мысленно торю к тебе тропинку,
И на ладонь беру твою слезинку.
И говорю: – Печальна почему? –
И слышу вдруг: – Любимую утешь ты,
Закат обиды и восход надежды
Заметить, друг, во мне не мудрено.
Мое мерцанье – это мановенье,
Чтобы явилось чудное мгновенье,
Проси прощенья, явится оно.
Не потому ли, что была гроза,
Светла твоя последняя слеза?
|