Я слишком часто не писал про зиму,
Заботы всё насущные и нет,
Мозолью рук не покладая спину,
Тружусь на ниве непочатых лет.
А хочется набрать чернил побольше,
Порой в уедененьи затворясь,
И строки лить, как вьюга снег полощет,
Зима старуха в лунке моет грязь.
Поля укроет сливочным пломбиром,
На дровнях фермер торжествуя сыт,
Узорит окна ледяным ампиром,
Лошадка босоногая бежит.
Эх, взять бы на морозе белом бабу!
Да и слепить, а то не два, не раз,
Смеяться, как весёлый детский табор,
Воткнув морковку чуть пониже глаз.
И сердце бередят воспоминанья,
Давно лихих, минувших в прошлом дней,
Зимой в войну народ спасали сани,
Средь фронтовых заснеженных полей.
Как партизаны у печурки тесной,
На корку хлеба мазали сугроб,
Зима питала сытным снежным тестом,
И прятала следы укромных троп.
Года летят, а про сугроб ни строчки,
Под пледом греюсь в пламени свечи,
В тепле держать рекомендуют почки,
Такой рецепт мне выдали врачи.
Я про метели не писал так часто,
Что скоро отступают холода,
И валенки пора менять на ласты,
Но напоследок хочется тогда;
Сосуль погрызть, насытится их соком,
В последний путь оправившись в постель,
Навечно замолчу в гробу глубоком,
Где тризну будет выть по мне метель.
Умру, как в стужу серый лёд, остыну,
Хоть раньше фору дал бы беляшу,
Я слишком часто не писал про зиму,
И чаще ещё вряд ли напишу. |
