53
Распределяя владения честно,
Братья вселились в другие дворцы.
Что впереди — было им неизвестно,
Их утешали с казною ларцы.
Старший расширил торговлю с Милетом,
Средний стал строить жилища и флот,
Младший не знал же, как быть с паритетом,
Но выходил, словно равный, в народ.
54
Царь Пантагнот был в обители редко –
Переговоры вёл с персами он,
Там им велась незаметно разведка,
Чтоб не попал Самос к Киру в полон.
Судостроенье влекло Поликрата,
Часто являлся тиран к мастерам,
И пропадал на брегу до заката,
Став равнодушным к богатым пирам.
55
Начал мечтать он о собственном флоте,
Коим похвастать не мог даже Кир,
Радость тиран обнаружил в работе,
Очи сверкали тогда, как сапфир.
И наблюдал он за каждой галерой,
Быстро летевшей по синим волнам,
Дух укрепляя надеждой и верой:
«Будут завидовать многие нам!»
56
Царь привечал и купцов, и пиратов,
Слушал рассказы о землях иных:
О Вавилоне, стране зиккуратов,
И о садах в нём, почти неземных.
Часто беседовал он с рыбарями,
И не жалел ободряющих слов –
Рыба сверкала в челнах янтарями,
Если в тот день был удачный улов.
57
Как-то он к морю пришёл на рассвете,
Чтобы наметить грядущего план,
Тихо там было, не плакали дети,
В воду не падал за рыбой баклан.
Лодки пустые качались лениво,
Издали слышался плотницкий стук,
Ветер ласкал властелина учтиво,
И никого царь не видел вокруг.
58
Он лёг на камень огромный и плоский,
(Так делал часто бог моря Нерей),
Тело белело, как мрамор паросский,
Словно он не был любимцем морей.
Быстро заполнили мысли сознанье,
Неумолим их стремительный бег,
И началось с небосводом срастанье,
Будто в него падать стал человек.
59
Царь вдруг услышал шуршанье на склоне –
С дочерью шёл к побережью рыбак,
Дева была в ярко-синем хитоне,
Вился по ткани узор, как зигзаг.
К лодке пришли, не промолвив ни слова,
Дева в неё положила еду
И вопросила она рыболова:
«Скоро ль вернёшься к родному гнезду?»
60
Речь прозвучала, как пение птицы,
Вмиг возвратился царь к жизни земной,
Тронул его нежный голос девицы,
Кровь пробежала по телу волной.
… «Тёплое море бывает обманно –
Тихо, когда засыпает Нерей,
Но, если буря примчится нежданно,
То возмечтаешь вернуться скорей!
61
Не беспокойся особо, Иола,
Верю, что рыба ловиться должна!
После полудня жди около мола –
Издалека будешь мне ты видна!»
Хлопнули вёсла по девственной глади,
Медленно лодка пошла на восток,
Замер тиран, затаившийся сзади,
Взор устремив на «прекрасный цветок».
62
Ланью умчалась от моря Иола,
А Поликрат потянулся за ней,
Он позабыл о сиянье престола –
Чувство любви жажды власти сильней!
Вскоре заметил, в какую лачугу
Дева вбежала, не глядя назад,
Прежде не видел он эту округу,
В коей нет стражи и прочных оград.
63
«Что же такое случилось со мною? –
Стал размышлять о себе Эакид. –
Страсть захлестнула горячей волною,
Мыслей порядок юницею сбит!
Прежде я слышал о чувствах рассказы,
Пел о любви на галере рапсод…
Только не понял я сказанной фразы:
«Любящий быстро достигнет высот!»
64
Хочется в небо взлететь альбатросом,
Только где взять мне два крепких крыла? –
Тут же задумался царь над вопросом. –
Птичье крыло много легче весла…»
Вспомнил тиран о галерах на бреге,
Лёгкой походкой пошёл к мастерам:
«Рано мне думать о чувствах и неге,
Тайно бродя по рыбацким дворам!
65
Я – властелин иль наивный пейзанин,
В сердце которого метит Эрот?
Пусть я стрелою божественной ранен,
Но и тогда буду строить свой флот!»
… Царь до полудня работал, как плотник,
Не выпуская из рук топора.
Люди шептали: «Хороший работник,
И не помеха тирану жара…»
66
Царь заразил всех задорным примером
И обратил взор на берег морской –
Неравнодушен был к быстрым галерам,
Именно те нарушали покой.
Вдруг он увидел рыбацкое судно,
В лодке сверкали тунец и кефаль,
И рыболову грести было трудно,
Только и лишнее выбросить жаль.
67
Царь посмотрел и на берег причальный –
Сердце забилось, как птица в силке:
«В синих одеждах цветок мой реальный
Ждёт рыбаря на горячем песке!
Может, их встретить случайно на склоне
И похвалить за богатый улов?
Лучше услышать девицу в хитоне,
Чем оглушающий стук топоров!»
68
К брегу направил он резвые ноги,
Ловко в колоду вонзив свой топор,
Быстро дошёл до начала дороги,
Бросил на лодку внимательный взор:
«Тюхе, похоже, следила за вами,
Вы наловили немало тунца…»
«Ты не смущай нас такими словами,
Нам пригодилась бы помощь юнца!»
69
Царь, улыбаясь, взглянул на корзину,
В коей увидел богатый улов,
Быстро поднял на могучую спину
И вопросил рыбака: «Где ваш кров?»
«Поймано рыбы достаточно много,
Большую часть надо вверить купцу,
Будет недлинной на площадь дорога –
Он проявлял интерес свой к тунцу.
70
Впрочем, Иола, всё знает, как надо,
Так что, проводит к торговцу она!
Будет тебе за подмогу награда,
Вижу, семья у эфеба бедна!»
Царь чуть не рухнул, услышав такое,
Но промолчал, улыбнувшись в ответ:
«Вот как рождается мненье людское –
Не вызывает мой вид пиетет!»
71
Дева пошла по зелёному склону
С малой корзинкой в изящной руке,
С детства привыкла она к моциону,
Не увязая в прибрежном песке.
Юные быстро дошли до агоры,
Деву успел разглядеть Поликрат,
С ней он пытался вести разговоры,
Но оказался в речах слабоват.
72
Сразу не мог он понять, отчего же
Дева не стала вступать в диалог:
«Так поступать с властелином негоже,
Хоть и прекрасна она, как цветок!
Надо учиться изяществу речи,
Словно философ, владеть языком!
Мне бы устроить с поэтами встречи,
Только ни с кем я, увы, незнаком!»
73
… Вскоре ему подсказала прислуга,
Что из Египта приплыл Пифагор,
И проводил царь минуты досуга,
Часто вступая с философом в спор.
Стал Поликрат у него брать уроки
И по риторике, и языку,
Знанья, что тот получил на Востоке,
Были, как влага и солнце ростку.
74
Как-то в беседе с большим эрудитом
Высказал просьбу свою властелин:
«Мало я знал о поэте маститом,
Вижу сейчас, ты – стихов господин!
Ты сочиняешь не хуже Гомера,
Строки твои безупречно ясны,
В каждом стихе есть надежда и вера,
Кои народу, как воздух, нужны!
75
В детстве хотелось мне быть царедворцем,
Тюхе превысила эту мечту.
Ныне желаю я стать стихотворцем,
Чтоб показать мог словес красоту.
Мне расскажи: как глаголить красиво,
Сделай поэтом хорошим меня,
Чтоб мог создать я словесное диво,
Кое пылает сильнее огня!»
76
Встал Пифагор и прошёлся по залу,
Остановился затем у окна:
«Острый язык – брат осиному жалу,
Разве тебе страсть такая нужна?»
«Нет, Пифагор, ты не понял тирана,
Не о сжигающем пламени речь!
Я не хочу быть подобьем вулкана –
Есть для врагов и темница, и меч!
77
Мне б изъясняться чарующим слогом,
Как это делаешь ты иногда!
Стих для меня станет ярким прологом
При обустройстве родного гнезда…»
«Ты очарован девицей, властитель? –
Витиевато ведёшь разговор…»
«Да, это так – я влюбился, учитель…
Выполни просьбу мою, Пифагор!
78
Как-то я начал с Иолой беседу,
Странной улыбкой был девы ответ,
И обращаюсь к тебе, кифареду,
Коего лучше на Самосе нет:
Я виртуозно могу править судном,
Равных мне нет во владенье клинком,
Но помоги мне в деянье нетрудном,
Ибо с поэзией я незнаком!»
79
Тут эрудит улыбнулся тирану:
«Стало быть в умную деву влюблён?
Делать всё надо по мудрому плану,
Если любовью своей вдохновлён.
Стих написать, не имея таланта,
Можно, конечно, за несколько лет,
Но не блеснёт он красой адаманта,
Если в душе ты — совсем не поэт!»
80
«Несколько лет? Не шути так со мною!
Тюхе капризна, ты знаешь и сам!
Будет меня обходить стороною,
Не допуская к своим чудесам!»
«С мненьем твоим, Поликрат, я согласен.
Стих напишу для Иолы твоей!
Как Аполлон, будешь с ним ты прекрасен,
Не устоять пред поэзией ей!»
81
… Тёплое утро шагнуло в обитель,
Светом наполнив над морем простор,
В снах пребывал безмятежный властитель,
Только не спал в эту ночь Пифагор.
Юность свою в посвященье вплетая,
Думал о первой любви полубог,
Мысли о ней, словно бабочек стая,
Быстро слетались в цветастый клубок.
82
Он обратился тогда к Аполлону:
«Дай вдохновения мне до утра,
Призвано творчество к царскому трону,
Где посвященье ценней серебра!»
Феб отвечал Пифагору незримо:
«Дал я тебе исключительный дар.
Царская прихоть легко выполнима,
Хоть посвященье и ценный «товар»!
83
Стих написать – для поэта забава,
Лёгкий полёт над цветами шмеля,
Слог – диамант, а не перстня оправа,
Вот и трудись, над строкой не дремля...»
Вымолвил гений высокого слова:
«Трудность писания в том, Аполлон,
Что властелин выбрал дочь рыболова,
Пусть и прекрасную, словно бутон.
84
Нужно ль писать ей возвышенным слогом,
Разве поймёт это дочь рыбака?»
Феб отвечал: «Обращайся к эклогам,
И сочини песнь любви пастушка!»
… Вспомнил учёный, поэт и философ
Юность свою и кипящую страсть,
Долгие встречи в тени абрикосов,
Где целовался с пастушкою всласть…
85
…Эос пронзила полнеба перстами,
К небу направил учитель свой взор:
«Помню, осы́пал пастушку цветами,
Чтоб завести о любви разговор…»
Вышел из дома учёный в волненье
И пошагал к месту радостных встреч:
«Вновь о горячей любви рассужденье
Колет мне сердце сегодня, как меч!»
86
Вскоре узрил он широкое поле,
Мирное стадо лохматых овец,
Тут же забыл о прекрасной Иоле –
Вспомнил горячую юность мудрец!
Стали огромными те абрикосы,
Где возлежал он с любимой своей,
Вспомнил цветы и холодные росы,
Снова услышал, как пел соловей…
87
… Выпустил Гелий в полёт колесницу,
Пали на море златые лучи,
Яростный зной возвращался в столицу,
К морю стремились отбыть богачи.
Царь, просыпаясь, позвал эрудита.
«Рано ушёл он!» – ответил слуга.
«Вот как? – воскликнул властитель сердито. –
Ода его мне, как жизнь, дорога!»
88
«Ночью не спал он, о чём-то мечтая,
И до рассвета не гасла свеча,
Знать, посетила вдруг мысль золотая –
Вышел он с триптихом вместо меча…»
«Где же искать мне теперь Пифагора?
Может, уплыл от обиды в Милет?»
«Не говори, царь, подобного вздора,
Лучше тебя повелителя нет!
89
Бродит поэт по дубравам тенистым
Или сидит на камнях у воды,
И говорит с соловьём голосистым –
С нами ему разговоры чужды…
Поиск начни с абрикосовой рощи –
Слышал, философы к рощам склонны,
Где размышлять для учёного проще,
В мире желанной ему тишины…»
90
Вышел влюблённый тиран за ворота,
В сторону рощи направил свой взор:
«Не совладать со стрелою Эрота,
Коль не поможет стихом Пифагор!»
Вскоре дошёл он до серых утёсов
И обнаружил в траве мудреца.
Спал безмятежно у древа философ,
И не сходила улыбка с лица.
91
Сел повелитель на камень холодный
И проворчал огорчённо под нос:
«В сон погрузился философ свободный,
Видно, его усыпил абрикос…
Зря понадеялся я на поэта,
Тюхе меня обошла стороной,
Гордость моя будет сильно задета,
Если Иола не станет женой…»
92
Вздрогнул учёный от слов огорченья,
Словно его укусила змея:
«Страсть – одному, а другому – мученья,
Из-за любви не дают мне житья!
Не убежит дальше старого мола
Та, что чарует своей красотой!
Верь, что тебя заприметит Иола,
Хоть по легенде ты – плотник простой!»
93
«Я это понял достаточно скоро,
Только сейчас мне не нужен совет,
Ночь я не спал, ждал стиха Пифагора,
Только напрасно – желанного нет!»
«Целую ночь я алкал вдохновенья,
Муза искала дорогу ко мне,
В море ночном совершил омовенье
И посвященье писал в полусне…»
94
Тут перебил Поликрат эрудита:
«Сердце моё не томи, Пифагор,
Видеть желаю творенье пиита,
Но оказался твой разум нескор?»
«Ты не позволил мне вымолвить фразу!
Молодость вечно спешит, как Борей,
Ждать не способна, подайте всё сразу,
Даже ярмо надевает скорей!»
95
«Сам ты женат, но ни словом об этом!
Двое детей – это как, ничего?»
«Я из-за них перестал быть поэтом,
Дома считают, стихи – баловство!
Вирши поэта – не злато Пактола,
Дивные оды намного ценней!
Знаю, воспримет с восторгом Иола
То, что прочтёт властелин перед ней!»
96
«Я закипаю сильнее вулкана,
От нетерпенья туманится взор!
Вижу, пришёл за стихами я рано,
Спать, как хорёк, продолжай, Пифагор!»
Царь повернулся к поэту спиною
И собирался идти во дворец.
«Слушай, тиран, что написано мною!» –
Молвил вдогонку великий мудрец:
К Иоле
«Случайно услышал я имя твоё на рассвете,
Когда задремал на большом валуне у воды.
Ты в лодку отцу подавала рыбацкие сети,
Удача в тот день одарила отца за труды.
«Иола!» – красиво звучало над морем Эгейским,
Твой голос в ответ прозвенел сладкозвучной струной,
Я был околдован звучаньем его чародейским,
И чувство любви овладело безжалостно мной.
С тех пор я не знаю ни сладкого сна, ни покоя:
Я вижу тебя пред собою в ночной темноте,
А днём наблюдаю явленье твоё колдовское
В небесной и чистой, как милый твой взгляд, высоте...
Иола, прелестница! Ты – мой цветок вожделенный!
Богиня любви помогла повстречаться с тобой,
Открою лишь только тебе свой секрет сокровенный –
Я сделаю всё, чтоб исполнить каприз твой любой!
Тебе предлагаю я душу и с нею десницу,
Мы будем в согласии жить до скончания дней!
Я к свадьбе желанной тебе подарю колесницу,
В неё запрягу самолично четвёрку коней!»
97
Слушал властитель, не двинувшись с места.
«Не-ве-ро-ят-но! – шептал, чуть дыша. –
То, что я – плотник, не скажет невеста –
Льётся здесь речь, как нектар из ковша…»
«Разве тебе, Поликрат, непонятно
Всё, что прочитано было мной вслух?»
«Слышать твоё сочиненье приятно,
Ты взволновал необузданный дух!»
98
К древу поэт прислонился спиною,
Отданный труд вызвал лёгкую грусть.
«Лучше признаться в любви под луною,
Выучив прежде мой текст наизусть!
Время своё не жалей ты на это,
Вскоре увидишь труда результат…»
Но, не дослушав тираду поэта,
С триптихом ценным сбежал Поликрат…
Глоссарий к главе:
Адамант — старинное название алмаза.
Аполлон — грозный и могучий олимпийский бог-Стреловержец сын Зевса и Латоны, брат-близнец богини Артемиды. Аполлон считается богом музыки и искусств, богом прорицания и покровителем стад и скота.
Борей — быстрый и могучий бог северного ветра.
Вавилон — знаменитый богатый древний город в Месопотамии, столица Вавилонии; располагался на реке Евфрат, в 89 км к югу от современного Багдада и к северу от Хиллы.
Гелиос, Гелий — великий бог Солнца, сын титанов Гипериона и Тейи, брат Селены и Эос
Зиккурат — многоступенчатое культовое сооружение, типичное для шумерской, ассирийской, вавилонской и эламской архитектуры.
Зиккурат Этеменанки, это — Вавилонская башня.
Иола – женское имя от названия цветка фиалки. Фиалка (лат. Viola odorata) — маленьких цветок с сильным запахом, который, согласно народному поверью, учит скромности, потому что этот провозвестник весны растет в тени более высоких растений.
Кир II (или Куруш II) — блестящий полководец и царь Персии, который еще при жизни получил прозвище «Великий», когда основал мощную Персидскую империю, объединив разрозненные государства от Средиземного моря до Индийского океана.
Милет — древнегреческий город в Карии на западном побережье Малой Азии, находившийся к югу от устья реки Меандр. Среди всех полисов Ионии Геродот особо выделял Милет, называя его «жемчужиной Ионии».
Нерей — отец 50 дочерей нереид — морских нимф. Являлся олицетворением спокойного моря, его чтили, как доброго, мудрого и справедливого морского бога. Он обладал даром прорицания.
Самос — остров в Эгейском море, в архипелаге Восточные Спорады. Он принадлежит Греции. Являлся центром ионийской культуры во времена античности. Родина ряда великих деятелей античной культуры: философов Пифагора, Мелисса и Эпикура, астрономов Аристарха и Аристилла. До VII века до н. э. остров управлялся царями. Затем власть перешла к аристократам, к так называемым геоморам. Но известны случаи и установления тирании, сначала Демотела, а затем ок. 560 г. до н. э. — Силосона, предположительно, деда Поликрата, а далее — знаменитого Поликрата.
Пактол — река в Лидии, золотые пески которой вошли в поговорку.
Пантагнот — старший брат Поликрата.
Пифагор Самосский (лат. Pythagoras, 570—490 гг. до н. э.) — древнегреческий философ,поэт, математик и мистик, создатель философской школы пифагорейцев. Многие называли Пифагора сыном бога Аполлона, которого в легендах отождествляли с египетским богом Гором.
Мать Пифагора происходила из знатного рода Анкея, основателя греческой колонии на Самосе. Рождение ребёнка ей предсказала Пифия в Дельфах, потому Пифагор и получил своё имя, которое значит: «тот, о ком объявила Пифия». Пифия сообщила отцу ребёнка Мнесарху, что Пифагор принесет столько пользы и добра людям, сколько не приносил и не принесет в будущем никто другой.
Поликрат, сын Эака — тиран греческого островного города Самос. Известен своим везением, богатством, масштабным строительством и морским пиратством.
Триптих — Воскова́я табли́чка (лат. tabula cerata) — дощечка из твёрдого материала (самшит, бук, кость) с выдолбленным углублением, куда заливался тёмный воск. На дощечке писали, нанося на воск знаки острой металлической, деревянной либо костяной палочкой — стилусом. Две связанные вместе таблички назывались диптихом, три — триптихом, четыре и более — полиптихом.
Тюхе ( «случайность», то, что выпало по жребию) — богиня удачи и судьбы.
Феб — «сияющий» — эпитет бога Аполлона. Назван бог так потому, что когда он родился, то всё вокруг засияло.
Эакиды — дети Эака.
Эрот — самый непостижимый и загадочный бог в мифологии Эллады. Этот бог, принимающий облик крылатого мальчика — спутник богини любви Афродиты. Он — сын Афродиты и бога войны Ареса. Но загадочный «малыш» является и воплощением Эроса — непобедимой, всеоживляющей и побуждающей к продолжению рода силы, родившейся из первоначального Хаоса.
Эфе́б — в древнегреческом обществе юноша, достигший возраста, когда он обретал все права гражданина (16 лет, а в Афинах — 18), становясь членом эфебии — общности молодых людей-граждан полиса.
|
