156
Не стал медлить юноша с данным вопросом,
Вскочив на коня, поскакал на восток,
Промчался вдоль пашен по старым покосам,
Хотя этой местности был не знаток.
Нашёл Митридат вскоре тропы оленьи
И понял, что там появился не зря:
Пятнистая кошка рвала облаченье
Упавшего наземь седого царя!
157
На хищницу бросился юноша смело,
Забыв о решающей силе клинка,
Руками вцепился в звериное тело
И сдёрнул его со спины старика!
А крикнул при этом юнец громогласно,
Да так, что посыпалась с веток листва,
Тут кошка смекнула, что схватка опасна,
И кончилось время её торжества.
158
Пугая зверицу воинственным криком,
Отвесил ей юноша сильный шлепок,
И грозная кошка в испуге великом
Поспешно сбежала в ближайший лесок.
Взвалил на коня Митридат властелина,
Повёл осторожно вперёд жеребца,
Высматривал зорко, где может быть глина,
Чтоб ею замазать три крупных рубца.
159
«Откуда ты взялся в далёкой дубраве? –
Промолвил старик на чужом языке. –
Спросить незнакомца об этом я вправе,
Когда жизнь моя на седом волоске!»
Всё понял пришелец, хотя не дословно –
Знакомой была повелителя речь,
И стал отвечать старику хладнокровно,
Пытаясь умерить кровавую течь:
160
«Я тот, кто искал в этом царстве укрытья,
Поскольку за мной смерть идёт по пятам,
А здесь оказался по воле наитья,
Когда властелина искал по кустам.»
«Его ты нашёл, мой спаситель отважный,
Ведь я — Антипатр, царь армянской страны,
Но слышишь ли рога ты голос протяжный?
Сейчас нам такие сигналы важны!
161
То ищет меня неспокойная свита,
От коей ушёл незаметно я сам.
Наскучила сплетнями эта элита,
Вот я и охочусь один по лесам.
Тебе не задам я излишних вопросов,
Захочешь — расскажешь потом о себе,
Ведь к старости мыслить я стал, как философ,
И верю божественной воле в судьбе.
162
Но я буду славить тебя неустанно —
Ведь спас ты меня от жестоких когтей!
Ты в царском дворце станешь гостем желанным,
Пока не исчезнет угроза смертей!»
Задумался юноша, глядя под ноги:
«Уместно ли мне говорить о себе?
Ведь я оказался на царской дороге
Случайно, нисколько не склонный к алчбе.
163
Хотел я участвовать в трудном сраженье,
А Мойры сплели вот такой узелок –
К царю Антипатру идти в услуженье,
Где свита, я слышал, змеиный клубок.
Но это бывает при каждом престоле,
Я помню, как было в столице у нас,
Но царь Эвергет не давал свите воли,
За ней нужен строгий властительный глаз.
164
Принять ли сейчас предложенье тирана,
Коль тихая пристань нужна беглецу?
В боях мне участвовать всё-таки рано,
Но стать царедворцем – совсем не к лицу…»
«Я еду и думаю, – молвил властитель, –
Что ты – либо перс, либо ты – киприот,
А в деле – опасных зверей укротитель,
Который легко усмирит и народ.
165
Я в юности не был таким молчаливым,
Умел веселиться, вещать о мечтах,
Хотел быть известным, богатым, счастливым,
С любимой жить в самых красивых местах…
А время летело в безвестность сапсаном,
Неспешно сбывались подростка мечты:
Влюбился, женился, стал сильным тираном,
А ныне стою у последней черты.
166
Когда леопардица вгрызлась мне в спину,
Я понял, что смерть для меня суждена,
И ясно увидел всей жизни картину –
Была небогатой на славу она.
Тогда осознал, что потребно деянье
(По мощи хватило бы лишь одного!),
Чтоб мне от народа пришло воздаянье
За то, что успел я свершить для него.
167
Я много пожил в этом мире прекрасном,
Поверь, мой спаситель, что смерть не страшна,
О ней размышлял я на троне всевластном,
Когда начиналась с врагами война.
Давно потерял я наследников трона –
Погибли сыны, защищая народ,
Пригнула меня золотая корона,
Но я не надеюсь на новый «приплод».
168
Почти до столицы добрались с тобою,
А ты ничего не сказал о себе!
Ты был недоволен своею судьбою,
Иль вырос привычным с рожденья к хвальбе?»
«Порой преждевременным кажется знанье,
Как мудро мне высказал в Персии жрец,
Бывает, что слово приносит страданье!» –
Ответил царю молчаливый пришлец.
169
«Сидеть на пиру помешают мне раны,
Однако, продолжить хочу разговор.
Останешься ты под эгидой охраны,
Доверю я ей над тобою надзор!
А как обращаться к тебе, мой спаситель,
У всех на Земле есть свои имена?»
«Барфаром пока называй, повелитель,
Но только меня не сочти за лгуна!»
170
… Немного узнал Антипатр о понтийце –
Тот словом своим дорожил, не боясь,
Что скажут о нём, как о мрачном убийце,
Который молчит, от возмездья таясь…
Но плохо не думал тиран престарелый:
Он сыном приёмным назвал беглеца
И видел, что юноша, честный и смелый,
Готов стать опорой седого отца.
171
Велел Антипатр обретённому сыну
Познать много разных военных наук,
Чтоб ведал Барфар то, что нужно по чину,
И множилась сила уверенных рук.
«Идя на врага, надо быть не сильнее,
Чем тот, на кого поднимаешь клинок,
А явно храбрее его и умнее,
Ты этому будешь учиться, сынок!»
172
И стал изучать сын историю мира,
Жестокость сражений и жизнь воевод
От хитрых ахейцев до мудрого Кира,
Чтоб сам мог возглавить победный поход.
… Вперёд побежало кипучее время —
Заполнены были науками дни:
Владенье мечом, бег, схватившись за стремя,
И тяжесть надёжной и крепкой брони.
173
Учился приёмный царевич серьёзно,
А старый правитель, предвидя финал,
Все мысли свои перебрал скрупулёзно,
Пока Чернокрылый не подал сигнал.
Собрал царедворцев тиран для завета
И волю изрёк: «Я для жизни уж стар,
Меня ждёт в Аиде прохладная Лета,
А трон пусть займёт мой наследник Барфар!
174
Он станет для царства надёжной эгидой
И будет всегда и во всём справедлив,
Не вступит он в спор с неподкупной Фемидой –
Хоть молод мой сын, но вполне прозорлив!»
И вскоре, исполнив свой долг пред народом,
Седой Антипатр отошёл к праотцам.
А названный сын, опечалясь уходом,
Доверил обряд погребенья жрецам.
Глоссарий к главе:
Ани́-Кама́х (Камах) — древнейшее поселение на берегах Евфрата, один из языческих центров Армении, столица Малой Армении. Ани располагался на правом берегу Евфрата, а напротив — Камах.
Антипа́тр — царь Малой Армении, который приютил беглеца Митридата. В 112 году Малая Армения была передана царём Антипатром в наследство будущему понтийскому царю Митридату VI Евпатору. Во II веке до н. э. она вошлa в государство царя Понта Митридата VI, который построил в Малой Армении семьдесят пять укрепленных крепостей.
Барфар — мужское имя персидского происхождения, означающее «блеск», «величие».
Глина, особенно белая, в древности широко использовалась для заживления ран. Природный адсорбент, обладает отличной способностью вытягивать из организма инфекции, токсины, шлаки: Глина снижает воспаления, утоляет боль, способствует заживлению ран и ожогов и останавливает кровотечения.
Ле́та — одна из рек в подземном царстве повелителя мёртвых Аида, река Забвения. Коснувшись или испив её воды, все люди и души теряют память.
Митрида́т VI Евпа́тор — понтийский царь. Он вел свою родословную по отцу от Ахеменидов, а по матери — от Селевкидов. Это был энергичный и способный человек, обладавший громадной физической силой. Он не получил систематического образования, но, по свидетельству современников, знал 22 языка, был знаком с лучшими представителями эллинистической культуры своего времени, написал ряд сочинений по естественной истории и считался покровителем наук и искусства. Имя Митрида́т (греч. Митридатис) в переводе с персидского означает «дарованный Митрой», а прозвище «Евпатор» — «сын славного отца».
Мо́йры — три прекрасных сестры, дочери Эреба(Мрака), и Нюкты(Ночи).Они ответственны за судьбы всех живущих на земле. Слово «мойра», означает буквально:«часть», «доля», отсюда и участь, судьба, которую получает каждый при рождении.
Феми́да — титанида, богиня правосудия, изображавшаяся с повязкой на глазах, с весами в левой руке, и с обоюдоострым мечом — в правой.
Чернокрылый, это Тана́тос, Тана́т (др.-греч. «танатос» — смерть) — чернокрылый бог смерти, сын Нюкты и Эреба, брат-близнец бога сна Гипноса. Является к людям, чья нить жизни прервана Мойрами, и отрезает острым мечом прядь волос, исторгая душу.
Эверге́т — отец Митридата VI Евпатора, Митридат V Эвергет— седьмой царь Понта, правивший в 150—121 до н. э. Эвергет (др.-греч.), «благодетель») — эпитет царя. Он был отравлен в Синопе в результате заговора, в который входила его жена Лаодика. |
И смелость юного беглеца показана, и обрисованы его другие прекрасные качества!
А речь повествованья - безупречна!
Браво, Алёша!