Лепил Матфей и рисовал Андрей,
И каждый видел свойски образ Бога.
Но то почётно, что их ум убогий
Доплёлся порознь до идеи сей.
Всей жизнью прошлой первый воровал,
Второй семью бил и синячил много,
Но в красный день был путь вопросом вогнут,
Шамшир судьбы предрёк один финал.
Да, дивна, други, эта мысль сама!
Двуногий дик и зол, но, взгляд направив в лужу,
Он отшатнулся, отраженью ужаснувшись,
Где бес-двойник комедию ломал.
Христа единого Матфей-католик, грек-Андрей
Творят усердно по понятиям своим же
И Шестирогого, чьи когти пламя лижет,
Сверяясь с зеркалом, где образ среди змей.
Бог крестоносцев будет щит с крестом нести,
Бог людоедов – из людей рвать жилы,
Торговцев бог – вечно голодным, лживым.
Бог поощрит всё, прозелит что вложит в стих,
Иначе тот другой бутылки пустит джина.
|