Посвящаю Сирку. Он и сам в анфас прям как, ыбёныть, Гойко Митич! А сбоку посмотреть – Плейшнер вылитый!
Снится сон: с Сирком скакаем
На мустанговых конях.
А за нами - чинганчуки.
Топорами машут вслед.
И с како, скажите, хера
Появилися они?
Все набёдерных повязках,
И глаза как помидор!
Я ж с Сирком пошёл в пивную
Под названьем «Василёк».
Так пивная называитц,
Что за свалкой сразу прям.
Взяли мы по двести граммов,
Кружке пива, беляшей.
Только выпили, рыгнули –
Эти вдруг откуда-т вот!
В пЁрьях все. В повязках лядских.
В квазимодах… Нет, не так!
В мокасинах (это обувь
Из бизоновых из шкур.).
НачАли гундеть чего-то
Тыча пальцами в бутылк.
Ну, понятно: захотели
Освежиться всей толпой.
Ну, чего же? Освежайтесь!
Кто вам на хрен не даёт!
Только гульдены давайте
( Иль по-нашему - рубли)!
Но у них рублёвич нету.
Вместо них суют скальпЫ
Дуське Плюшкиной, красотке,
Что обслуживает здесь.
Та, понятно, заорала
На привычном языке.
Повторять его не буду.
Потому голимый мат.
Чинганчуки удивились,
Снова скальпели суют.
Дуська снова посылает
Далеко. В родной вигвам.
Нам тогда пришлось вписаться.
(Ведь зарубят девку нах!)
Но они, надувши щёки,
Вдруг за нами погнались.
И тогда мы понеслися
Что есть сил во весь опор.
А над нами пролетемши
Чинганчуковый топор.
И ещё. А вот и третий.
Дровосеки, вашу мать!
Нам бы только до подъезда
Чтоб живыми доскакать!
А уж там придёт подмога!
Там - родимая братва!
Отхирачут чинганчуков,
Как их мать не родила!
До подъезда мы успели.
Началося Ватерло.
Чинганчукам накидали
От души на всё село.
Долго пыль от йих клубилась
До самих индейских гор.
Хохотал, согнув коленки,
Старый дедушка Егор.
И другие хохотали.
А чего не хохотать!
Так с Сирком во сне сходили
Освежиться в «Василёк».
|