Под взглядами божественных скульптур
Мы — забытые следы
Чьей-то глубины…
А. Блок
1
Город этот — трех больше веков —
навсегда остается в сознанье —
беспокойством умышленных снов,
красотой исторический зданий!..
* * *
После днями явленных зимы холодов,
Белеющим солнцем пустыни,
Победную вахту нести ты готов
Над дикой стихией отныне.
Гремя кандалами по топи болот,
Петрову обитель освоив,
Вознесся мужскою потребой забот,
Немецкое слово присвоив.
Качаются в зыби огней якоря,
Окно для Европы открыто.
Колоннами, львами нас одаря,
Град цедит любовь через сито
И пьет нашу боль и тоску, отстранясь, —
Безмолвием тяжким томимый,
И грустно вздыхает, с мольбой вознесясь —
О здравье, величье Пальмиры.
2
Надломленностью нежного ростка
Несмело утро затевает сказки,
И в кисее туманится река,
И очертания бледны ее и вязки,
И анемичный день слегка продрог,
Спеленутый туманом сизым.
Дворцовый мост навис, как грот,
И облака подобны ризам.
Ростральные колонны, сфинксы, львы
Баюкаются тихими волнами,
Вбирая тяжесть вод и мрак молвы,
Хранимые в молчанье небесами.
3
Остылость, лень и запах кофе,
Касания воздушны и мягки,
И помнится спросонья чей-то профиль,
И ветрено-простудно у реки.
И состоянье — вымыслу подобно
Под взглядами божественных скульптур
И как-то жить всем этим — неудобно,
Иные скажут — это просто дурь.
Но настежь сердце, взгляды и окно,
Гул от машин, и грусть, и расставанье,
И цедра от лимона, и кино,
И блинчик с медом — краткое свиданье.
4
Картина узнавания своя:
В штрихах и запахах, повадках — удивленье.
Так рознится от каждого семья,
Черты передавая поколеньям.
Запутанность, завьюженность лесов,
Головоломное корней переплетенье.
В них — тысячи поющих голосов
И век из века — выдох сожаленья.
Тончайшею пушинкою весов,
Сложением и общим вычитаньем
Творится мир из виртуальных снов
На грани помутнения сознанья.
Конструкции так тонки, так тихи
У психики и так неуловимы,
И «крыши едут», рушатся стихи,
Но маски остаются пантомимы.
5
Слабеющей рукой и… на прощание
Заря рукой махнула, увеличив день
И солнце поспешило на свидание —
К зениту, растворяя светом тень.
В медлительном величии покоя
Нева, кружавясь, искрами горит
И в полдень пушки выстрел, не давая сбоя,
Привычно с Петропавловки гремит.
6
Запоздалое раскаянье и слезы
Белоснежными снегами на порог,
Чутким трепетанием березы —
На обрыве всех путей-дорог.
7
Поэт великий песню ту сложил:
С зеленой веткой — ласточка под ноги.
И кажется, он муз касаясь жил,
Элегии слагая и эклоги.
8
Стихов упругих легкое стрекало
В янтарных каплях Временем стекало
И ПЛАВИЛИСЬ
Наземные Ч А С Ы.
12 июля 2006
9
Усни. Забудешь обо всем.
Во сне найдешь штрихи иного
И кем-то сказанное слово
В прозрачном вымысле своем
Припомнишь, обмакнув ресницы
В просонность утра — слепоту,
Услышишь щебет звонкий птицы,
О чем-то спевшей на лету.
10
Те переходы — вертикальны
Среди линейного нытья,
Под вспышкой приоткроют дали
И черный полог бытия.
Нежнейший трепет. О, усталость…
Ладья без качки и весла.
Что было, что с тобою сталось,
Довольна тем, что обрела?
Небесным цветом — незабудки,
Медовых сот — нектар цветка,
И мысли все и все поступки
Раскатятся в длину мотка.
11
Не очаровывай, не надо,
На пике гор — всегда снега.
Любовь дается как награда,
Но слез наплакана река.
12
и выходят гулять в полукружье огней,
и щебечут в весенних повторах
голубиные ласки нефритовых змей,
растекаясь на яшмовых взорах.
в несгораемой страсти — тягучести ток,
полубог, полумаг, полумальчик,
фиолетово-пламенный дыбится клок,
ожидающий розовый пальчик.
13
Не до словесной шелухи, не до идей.
Моторит эпатажем: дыр-карась
Всей мощью, сутью всей —
Футуро-наважденья власть.
Уход, утечка, дыр-канва,
Беспечность, пагубность, невроз,
Спокойствие и трын-трава,
Ущербность, выверт и некроз,
Некролог — с… и по… такой…
Вот так и косит всех косой.
14
Незабудки, ласточкины слезы —
Милые и добрые слова.
Устарели? Кажутся курьезом?
Не погибнут так же, как трава.
15
Бликами и млеками,
Аз(ами) и Бу(ками),
Перышками мягкими,
Нежными надкусами,
Как бы да Незнайками,
На весы — упора —
Оберег от вздора.
16
Блуждающим мотыльком неги-мечты,
Эллина чувств не задев,
Мысль доскачет до той черты,
Где всходит заря, зардев,
Кутаясь в алый платок,
Взор опрокинув вверх,
Солнца открыв поток.
17
Бессонною усталостью сердец
Навязчивости скручена петля:
Начало мысли — движется в конец,
Притягивает нитями земля.
Рябится озеро. Резным шатром — деревья.
Трепщут листья и кора — жестка.
Не полагаюсь на чужое мненье
И плакать не могу — душа суха.
18
Безвинных нет, и все мы на примете,
От почки до раскрытого листа,
И кружимся и кружим по планете
Линейно-вертикального креста.
О Боже! Мысли наши так несносны…
Мы нервны, мы слабы и мы больны.
Страдание петлею рвется в Космос
С сознанием всеобщности вины.
19
Былинкою танцующей услады,
Хрустальностью звенящих вечеров
Поют кифары песни «Илиады»
Под сонный лопоточек городов.
20
На светлом фоне — черная гуашь,
рисунок проявляется, темнея,
из пепла не поднимется Помпея,
не возвратится скомканный пейзаж.
Наклон, изгиб и разворот плеча,
огромны очи в вырезе ресниц,
все рушится, и лава — горяча.
Запечатлелся ужас тел и лиц.
21
Могучий, но не грозный, и велик,
С рукою, поднятой над головой,
В сиянии решимости, где крик
Раскаянья — кодирован судьбой.
Парит Владыка в ореоле славы
На фреске Микеланджело в Капелле,
Следы на ступнях от гвоздей — кровавы
И мощь Геракла в обнаженном теле. |
