Ничего не хотел писать...
Ни сегодня и ни вчера.
Но подумалось мне с утра:
что-то рано стал я скисать…
Расскажу-ка я вам, друзья,
эпизод из жизни моей.
Как пошёл как-то раз в музей
в настроенье паршивом я.
Был поганый солнечный день,
но народ веселился вокруг.
Пиво пьют, не видать бандюг,
и духмяно пахнет сирень.
Походил по музею я,
(экспонатов было не счесть).
Не успело мне надоесть,
как звонит вдруг трубка моя.
– Умер кот драгоценный мой!
Плачу. Горе сжимает грудь.
Проводить бы в последний путь…
Не приедешь ко мне домой,
не поможешь? Ведь я одна…
Я приехал. В квартире тишь.
Где-то пискнуло. Вроде мышь? –
Траур в доме и тишина…
И кошатиной пахнет в ней,
а мужчины запаха нет…
Но нет времени для бесед –
мёртвый кот лежит у дверей…
На Ваганьково едем мы,
хоронить кота будем там.
Воздух там – целебный бальзам,
и великие спят умы.
Там и Соньки* могила есть.
Говорят, что она пуста.
Значит, в ней хороним кота.
Пусть сочтёт он это за честь.
Дело к вечеру. Ох, боюсь,
не успеем, закроют погост.
Сторож, знаю, старый прохвост,
так что ты, подруга, не трусь!
Так и вышло... Пришлось достать
из багажника литр вина.
Сторож был, видать, с бодуна.
Не хотел сначала пускать,
но, увидев бутылки, пустил
и к могиле Соньки привёл.
– Вы тут сами, а я пошёл!
и пропал где-то средь могил…
Закопали члена семьи
там, где должен быть сонькин прах…
И назад. Гаснет свет в домах,
не чирикают воробьи…
Запечалился я. Помянуть
не пришлось нам кота, увы.
На погосте старой Москвы
суждено котяре уснуть.
Завтра снова в музей пойду.
Экспонаты не досмотрел,
интерес к музеям созрел
лишь на днях, к моему стыду...
*Сонька Золотая ручка – знаменитая преступница и авантюристка
|
И пох мне тож не по нутру.
Но, коль настал тот печальный день
Для Кота на капище старинном,
Зайду-ка я в пивную, что напротив
Ларьков с венками и строгим цветом,
Там мне нальют в бокал стеклянный,
И пена через край, и орех соленый,
И вспомнится мне вдруг,
Как своего не хоронил кота тигровой масти,
Ушедшего в далекую страну теней....