Мой идеал, к которому стремился,
Мне своего лица не показал.
Он лёгкой тенью призрака струился,
Но никогда к себе не подпускал.
То белой чайкой над волной резвился,
То прятался в спасительный туман,
То тонкой сигареткою дымился
В твоих губах. И сладостный дурман
Мутил рассудок трезвого сознания
И истину, что так звала маня,
Всегда за тонкой гранью понимания
На дно стакана прятал от меня.
Но только дно, в гранёных тех стаканах,
Поглубже многих мариинских ям
И наспех, поменяв бинты на ранах,
Я с музой пью поэзии бальзам.
А идеал... Ну, пусть себе гуляет,
В чужие двери надоест стучать.
Превратности судьбы никто не знает,
А чему быть, того не миновать. |
