С ветки листочки срывает и с календаря…
Школьнику ясно, что год стартовал, и не зря
Рыжими взрывами с веток летит конфетти.
Помнит и взрослый: сентябрь – начало пути.
Первый мороз инкрустировал лиственный слой,
Он не кусается, он молодой и незлой.
Солнце просушит до хруста шуршащий покров…
Воздух звенящ в октябре и игриво-суров.
Тёмный ненастный ноябрь настырно настал,
Как депрессивный подросток – уныл и устал.
Ноет и в ярость бросается, зол и колюч,
Кажется – солнце уже не блеснёт из-за туч.
Юный и резкий декабрь на вахту вступил:
Новых сезонных забав увлеченье и пыл,
Сердце сжимающий спуск с ледяных виражей,
Пир в окруженьи волшебников и ворожей.
Главный момент января непривычно глубок:
В пологе звездного неба открыт уголок,
Вечностью светится ясный младенческий лик…
Тих и торжественен этот загадочный миг.
Снегом завален, как опытом, взрослый февраль,
Мысли завьюжены, дней быстротечных не жаль.
Хлопья, как хлопоты, кру́жат, полны̀ закрома –
Но не сердечных сокровищ, а льдинок ума.
Только однажды капелью звенящий сигнал
Оповещает, что март незаметно настал.
В кризисе льдины трещат, ну а слёзный ручей
Снег размывает и всё положенье вещей.
Как победителя смерти встречаем апрель,
Счёт начинается светлых пасхальных недель.
И ведь не только земля оживает, дыша –
Первым цветком раскрывается небу душа.
Бабочкой первой взмывает – попробуй, поймай!
Только мгновенно изменчив обманчивый май.
Грудами – грады и грозы, морозы и зной...
К лету душа долетает немного иной:
Не опьяняясь июньскою зеленью, мы
Не убежим и в стеклянную трезвость зимы,
Не раздражимся укусами злой мошкары,
Будем покусаны, но искушённо-мудры.
Может, к июлю согреется сердце, и в нём
К мудрости милость подселится, чтобы вдвоём,
Чай заварив на веранде без лишних затей,
Всех принимать – и удобных, и трудных людей.
***
В августе плод поспевает, и нивы белы,
Сердце готовится к жатве, как жертве хвалы.
В Яблочный Спас и в Успенье ликует трезвон:
Преображённых и спелых приветствует Он.
|
