Ходики постукивают глухо –
тишина становится плотней.
Мается бессонницей старуха
на осколках памяти своей.
Вспоминает радости объятий, –
их немало было на веку, –
и лежит, безмолвная, в кровати…
А вдали не спится старику.
Стоя на балконе в полумраке,
курит, одинокий и больной… –
мысли поседевшего гуляки
ужас перемалывают свой.
Только ночь… ни времени, ни силы
вырваться из плена забытья.
Только ночь… когда невыносима
памятная лёгкость бытия.
Только ночь…
… И Фауст с Маргаритой
в новом воплощении своём:
"то мгновенье" ими пережито –
и они живут… но не вдвоём...
Мефистофель, по-хозяйски властно,
торжествует, глядя на финал.
И Господь, как прежде безучастный,
морщится, что раунд проиграл.
|
