Свет фар ворвался в карнавал снежинок,
В круженье хаотичное лучом вплетясь,
Окрасил рыжей смальтою пушинок,
По наготе деревьев без стыда пройдясь.
Мазком скользя, промчался по прохожим,
Улыбкой озарённой каждого дарил,
И лунной ночи тем покой встревожил,
К покрову одиночества, лучи сложив.
Не ведая куда, в ночи бредущих,
Из бездны поднимал, бросая вновь и вновь.
Вручал от веры и надежды – ключик,
Чтоб не царила в мокрых душах нелюбовь.
Сновал по окнам, двигаясь пугливо,
По воровскому, будто, тайное ища,
Отбрасывая зло во тьму брезгливо,
Любви подмигивая и рукоплеща.
В снежинки проникая, таял в лужах,
И превращаясь в мутноватый сизый дым,
Лаская растревоженные души,
Окутывая покрывалом световым.
И словно вёл к теплу порога дома,
Где буду ждать тебя, и ты не одинок:
Зажжен камин там, и не слышно грома,
Мурлычет в кресле рыжий маленький клубок.
Разбрасывая блики в сумрак окон,
Янтарно-рыжей пумою, снуя по ним,
И спутывая занавесок локон,
Водя по стенам кистью, как мейнстрим.
Ночной пейзаж оранжевых созвучий,
Дрожа, расписывает трепетным мазком,
И от любви его, мороз трескучий,
Подмигивает прослезившимся глазком.
Он греет сны под зимним покрывалом,
Лучами фар сплетает горькую печаль,
На миг затихнув, будто бы... устало,
Волною, набежавшей вновь, уносит вдаль.
|
