Не беда, что кудри сильно поседели,
Не беда, что обнажились черепа...
Полстолетия минутой пролетели,
Снова в школу привела нас всех тропа!
Мальчики и девочки шестидесятых
С трепетом собрались стайкой у ворот,
Узы школьные не просто крепки, святы...
Общим был у нас всего один восход.
Разбросала жизнь, как будто бы нарочно,
Города и веси всем определив,
Только каждый знал и абсолютно точно,
Что вернется хоть однажды в прежний мир.
Будет шумный вечер, только не в июне,
Будет радость встречи бурной бить ключом,
И любимый наш учитель на трибуне
Спросит: -Кто желает выступить ещё?
В горле встанет прочно ком кусочком ваты,
Навернутся слёзы дымной пеленой..
Пусть в годах девчонки , парни бородаты...
Детство вспомнится с особой остротой!
|
Для меня хорошего в ней нет
Если встречу, буду улыбаться
И пошлю былым друзьям привет
Но, в ответ не жду приятной речи
И не будет радости от встречи...
Пришлось на себе испытать всю мстительную злость директора. Учителя, подвластные его воле, делали все, чтобы вышвырнуть пацана из школы, пытаясь выставить его тупицей и хулиганом.
Все усилия направлялись на то, чтобы отправить его в специнтернат для малолетних преступников. Ибо отличался неугомонным нравом, и с криком, скандалом отстаивал право на учебу. На уроки физики, математики и астрономии уходил в выпускной класс, где, прячась за спины старших товарищей, тихонько сидел в углу и впитывал то, о чем говорили преподаватели. Да и они старались не замечать неадекватного мальчишку. То, что учили в классе ровесники, познавал, пролистав учебник. Вот так болтаясь между классами, завершил учебу.
В восьмом классе выписали свидетельство, в котором стояли сплошные тройки, хотя по знаниям, по красоте подчерка, превосходил любого из учеников.
Сидеть далее в ненавистной школе не было сил. В четырнадцать лет оказался на улице.